— К плаванию готов! — провозгласил
Горрык, пряча в штаны могучий прибор. — Работа сделана, теперь всё
в порядке.
Окружавшие его воины высоко оценили
вклад верховного хана в общее дело: обоссать почти сотню кораблей —
это вам не мешки ворочать, тут, понимаешь, нужен воистину
вместительный мочевой пузырь! Серьёзная деятельность.
Горрык посмотрел на очередную
разбившуюся о берег волну, перевёл взор на казавшиеся игрушечными,
по сравнению с громадами бурных вод, кораблики. Почесал лысину
вокруг чуба, похоже, даже его чудодейственная моча не поможет. И о
чём думал Рычача?!
Стоя на высоком холме, шаманы
продолжали свой ритуал. Стекал с жертвенного алтаря аленький
ручеёк, медленно нёс по вырытой канавке красную жидкость к морю.
Всегда столь заботившийся о пленниках Рычача сегодня без всякой
жалости перерезал глотки одному рабу за другим. Пошли под
жертвенный нож и животные: лошади, овцы, единороги, даже один
носорог.
Ручеёк почти достиг моря, Рычача взял
в руки большой сосуд с кровью. Мало кто знал, что шаман наполнил
его из вены очарованного рано утром дракона.
Сорвались с уст загадочные слова,
непохожие на речь ныне живущих на свете созданий. Горячая драконья
кровь влилась в общий поток, оплаченный сотнями жизней. Танцующие
вокруг тотемов шаманы упали на колени, яростно завопили. Рычача
широко развёл руки в стороны, словно желая заключить в своих
объятиях море.
Особо большая волна слизнула
медленнотекущую кровушку, унесла с собой, растворила бесследно в
безмерной толще воды. Набегавшая следом волна, как обычно,
разбилась о берег, понесла вперёд белую… нет, уже красную пену.
Казалось, пена и не думает останавливаться, разбившаяся волна всё
двигалась и двигалась дальше.
Находившиеся на берегу орки в панике
кинулись прочь, пенящаяся вода поглотила копошившихся слишком
близко у моря смельчаков, почти подобралась к стоявшим на
почтительном отдалении кораблям.
Горрык даже не сдвинулся с места. Он
не смотрел на стремительно приближавшийся кровавый прибой. Его взор
был устремлён дальше. Туда, где находился недостижимый некогда
горизонт. Верховный хан улыбался.
Бурлящее море пенилось, но гигантские
волны становились всё меньше и меньше. Вздымавшиеся минуту назад
горы воды превращались в холмы, холмы в холмики, холмики в чистую
гладь.