София лишь покачала головой. И непонятно – согласна ли сестра с моим решением или осуждает его.
– Ладно. Приведём мы тебя в порядок. Для начала перекрасим этот жуткий блонд. – Потянувшись ко мне через стол, Софийка скривилась, трогая выпрямленные утюжком пряди. – До сих пор понять не могу, нафига ты высветлилась.
Я скривилась, прежде чем по новой зарыдать:
– Женька любит блондинок…
– Это дааа… – проскрипела раздражённым голосом София, мрачнее хуже грозовой тучи. – Это аргумент! И факт! Анечка же тоже блонди.
– Не издевайся! – Фыркнула на заразу, плечи которой подло затряслись от смеха.
– А ты не реви, а то сбрею налысо. Будешь у мотоциклетного бренда главным лицом! Косуху свою я тебе одолжу на переговоры.
Представив эту картину, хрюкнула от смеха, прекращая орошать собственные ладони слезами.
Это насмешило ещё больше, и вот уже я вовсю хохочу на съёмной квартире сестры.
– Ооо… мать! Да у тебя истерика, – сложилась пополам от хохота сестра, вытирая собственные слёзы, вызванные весельем.
– А у тебя в бутылке явно не спиртное было, – отсмеявшись, выдала я.
– Алкоголь обычный. Чай… на травках. Видимо, мешать не рекомендуется. Марик, собака, не предупредил. Предлагаю лечь спать… так сказать, от греха подальше.
– Зараза такая! – И смеясь, и злясь на сестру, выдала я.
Но спать мы всё-таки легли. На часах давно перевалило за полночь. И пусть заснуть у меня получилось с трудом, а сон оказался поверхностным и тревожным, но утром я проснулась полной сил и желания измениться не ради вкусов кого-то, а только самой себя!
3. Глава 3
Особого приглашения к подвигам дожидаться не стала. Оценила шесть утра на смарт-часах и поднялась делать завтрак.
К семи по квартире распространился шикарнейший запах сдобы, бекона, свежезаваренного кофе и омлета на сметане с укропом и чесноком.
Распределяя всё это добро на две тарелки, почему-то усмехнулась, вспоминая кривую моську Жени. Чернышев терпеть не мог мою стряпню, хотя я могу поручиться чуть ли не всей челюстью – готовила я неплохо. Очень даже вкусно. Если папа мог лукавить, нахваливая мои пирожки (на то он и мой папа!), то младший брат уж точно щадить мои чувства не стал бы! Если было бы «фу», меня разобрали бы на детали и ещё долго припоминали, что я кое-кого чуть не отравила. Так нет же! Мишка хомячил, как не в себя. Они даже с Сонькой дрались за последние эклеры, когда я те пекла.