–
Но…
–
Мы все люди. Я знаю, что идальго верят, будто защищают мир от
скверны. У нас одни цели, так что не вижу препятствий одну ночь
провести рядом.
Мария с Николасом тоже начали раскладываться,
и я оказался в странной ситуации. Вроде бы и не стоит вести дела с
Братством, но в то же время вставать посреди ночи и уходить со
своей собственной стоянки было просто глупо.
–
Мы переночуем и утром разойдемся по своим делам, – решил
я.
–
Я и не предлагал ничего большего, – прелат Айялла широко
улыбнулся.
–
Маленький мальчик еще ничего не сделал для рода людского, а уже
считает, что все должны следовать его правилам, – Мария прошипела
эту фразу на ухо Николасу, но так громко, что я просто не мог не
услышать каждое слово.
Как и ожидалось от представителей Братства,
которых порой сравнивают с ядовитыми змеями. Они вроде бы и говорят
правильные вещи, но при этом разрушают все светлое и хорошее рядом
с собой. Взять хотя бы саму основу их веры. Церковь учит нас, что
это бог подарил королю и великим семьям первые сердца зверей, чтобы
мы открыли чистоту и смогли остановить скверну. Братство же
рассказывает, что на самом деле бог давно уснул, и только люди сами
по себе смогли открыть дар очищения и спасти свой род. Красивая
сказка, в которую хочется верить, и в то же время что это, как не
проявление первого смертного греха, гордыни?
Айялла разделил ночные дежурства, но я все
равно не смог уснуть. Так и просидел до самого рассвета с
прикрытыми глазами… На лицо упала тень от чьей-то поднявшейся
фигуры, и глаза резко распахнулись. Похоже, все же на пару минут я
задремал.
–
Рассвет, – коротко сказал прелат, и мы начали
собираться.
После вчерашнего говорить особо не хотелось,
да и священники, накинув на головы свои черные капюшоны, словно
проглотили языки. Так мы и доехали до реки, где я показал к ней
спуск и тоже наполнил свои фляги. На этом наши пути расходились, и
я невольно выдохнул, словно каждое мгновение рядом с этими людьми
испытывало будущую чистоту внутри меня.
–
Спасибо, молодой идальго, – напоследок прелат Айялла снова скинул
капюшон и заговорил. – Ты был настроен против нас, но все равно
помог. Таков долг каждого человека, и я рад, что ты ставишь это
выше страхов, что вбивает в вас церковь и король.
–
Не стоит… – я не собирался спускать черные слова в адрес короля, но
прелат поднял руку, и голос словно замер внутри меня.