«Мои инстинкты должны взять верх!» —
проносится в моей голове.
И вдруг осознаю, что мое тело
движется самостоятельно, не подчиняясь моей воле. Это меня
настораживает, и в течение нескольких секунд замешательства я уже
оказываюсь за пределами палатки. Но в тот же момент я беру себя в
руки и укрепляю ментальный контроль, стараясь противостоять
загадочному влиянию, что охватило меня.
Дадан медленно вышел из палатки,
направляясь к круглому озеру. Его движения были странными, как если
бы он изрядно нализался в трактире, и его ноги со стороны казались
подкашивающимися. Но где он мог так опьянеть, разве что в палатке
потных носков нанюхался.
— Дадан! Что с тобой не так?! —
закричал я, но его взгляд был утрачен где-то в дали, и он не слышал
моих криков.
В смятении, я побежал к нему,
пытаясь вернуть его к разуму. Но, когда я ударил его и опрокинул на
землю, он поднялся, как марионетка, и продолжил свой странный
путь.
— Черт возьми! Что тут происходит?
Опомнись, наконец! Заканчивай с этим бредом! — кричал я, напрасно
пытаясь вернуть друга к реальности.
Мои крики и удары были тщетными, и в
это мгновение решение само нашло меня. Последняя серная бутылочка,
которую мне дал Ренгардт, оказалась в моей руке. Без раздумий я
метнул огненный шар в сторону озера.
ВЗРЫВ!
Шар пронзил тьму, взрываясь в центре
полыньи, озаряя поверхность озера. Но, даже с этим светом, я не мог
рассмотреть, что происходит. Все было размыто, как в кошмарном
сне.
Но если пристально посмотреть... это
был человек! Уверен, что это был человек!
«Так точно! Это походило на
человека!» — проскочила мысль в голове, понимая, что тайна ледяного
озера ещё не раскрыта.
Его улыбка была необычной, она
выходила за рамки обыденности. Половина его тела погружена в
ледяную мерзлоту, а верхняя половина выглядит, как вышедшей из
другого измерения. Этот дисбаланс создавал нечто жуткое и
непостижимое.
Его взгляд пронизывал, словно острый
клинок, и в нем читалась неудержимая жажда уничтожения всего
живого. Пугающая дихотомия — полу-подмерзшее, полу-живое существо,
стремящееся с готовностью нанести зло окружающим.
«Водяной?» — промелькнула мысль в
моей голове, но я отбросил ее посчитав слишком наивной.
В этом его странном облике было
что-то, что манило, заставляло чувствовать приятное, но
одновременно опасное влечение. Раздумывая над судьбой медленно
бредущего друга, я внезапно решился: