Мой кулак лишь прикоснулся к его
лицу, но этого было достаточно, чтобы сбить его с толку. Мой меч
выскочил из клинча, оставаясь в пределах моего контроля.
Не давая противнику опомниться я
ударил его ногой в живот. Это был прямой и довольно болезненный
удар. Застонав бандит отступил, и разгневанный снова поднял свой
меч. Он с решимостью двинулся вперед, нанося удар сверху.
Я переместился и спокойно парировал
его. Затем отвёл еще два раза. Бандит отступил, едва избежав
кончика моего клинка, и теряя преимущество.
Мой меч разрывал воздух, создавая
шквал атак, на которые бандит отчаянно пытался ответить. Очередной
удар, точный как молния, проник мимо его защиты, рассекая грудь.
Боль заставила его отступить, но я не дал ему отдохнуть, наступая с
новой силой.
Наконец-то я почувствовал, что
противник ослабел, и решил довести дело до конца. Сделав вид, будто
я нападаю сверху, я увлек бандита в блок. Вдруг мой меч скользнул
вниз, точно нанося смертельный удар.
Лицо бандита исказилось от горечи,
когда он осознал, что блокировать уже поздно. Он закричал, когда
мой меч рассек его колени. Его ярость пыталась найти выход, и он
атаковал своим мечом мою голову, но я увернулся, как будто знал его
намерения заранее.
Бандит потерял равновесие и
прихрамывал, пытаясь устоять на ногах. Я встал, не предоставив ему
даже малейшей надежды. Мой меч снова взметнулся, бандит парировал,
но я провел два быстрых удара. Один удар он едва заблокировал, но
второй поразил его шею, вызывая кровотечение.
Остановив атаки, я внимательно
следил за истекающим кровью.
— Если расскажешь, где спрятано
золото, я тебя оставлю в живых, — произнес я, фиксируя взгляд на
раненом бандите. Его глаза, исполненные боли и отчаяния,
встретились с моими.
Бандит опустился на колени, отбросил
меч и, держась за кровоточащую шею, плюнул мне под ноги. Капли
крови выстилали на земле живописные узоры, создавая абстрактную
картину борьбы за выживание.
— Я уже мертвец. Думаешь, во мне так
много крови? Я итак потерял уже много и мне конец. Ты не увидишь
золота в своих изнеженных благородных руках, — проговорил он,
голосом, наполненным горькой иронией.
Я шагнул вперед и фыркнул.
— Эти мягкие благородные руки
победили тебя в честной драке, — сказал я, приподнимая свой меч.
Два метких удара обезглавили главаря, и его тело безжизненно
рухнуло, поднимая клубы пыли, как последний аккорд в этой симфонии
смерти.