- Их газеты взахлёб пишут, что благодаря чуду этого мерзкого
института ординары получат нечто, готовое без нашей помощи
уничтожить тварей. А ещё – перекроет любой пробой в Тартар.
Называют это «новая физика пространства-времени». Еретики!
- Так-то оно так… Но, глядя на твои пылающие гневом очи, спешу
остудить. Крайне прискорбно было бы выставлять Святую Православную
Церковь эдаким бревном на пути мирского счастья и прогресса.
Паровоз изобрели ординары, и мы за сутки всего лишь едем от
Санкт-Петербурга до Москвы. Пароход, телеграф. Электрическое
освещение. Грех отрицать – людям во благо и нам не мешает. А вот
окаянные американцы замахнулись на основу основ. Что уже, сын мой,
нетерпимо.
- На что подвигнете меня, Ваше Высокопреосвященство? На какой
путь благословите?
- Пресечь. Но тайно. Чтоб о Церкви ни звука никто не услышал.
Под видом мирянина действуй. Коль нужно будет пить горькую и щупать
непотребных девок для сокрытия истинной твоей сути – так тому и
быть, вместе отмолим. Но важно не только пресечь. Ещё и получить
всё, что антихристы знают.
- Но их мощь по сравнению с вооружёнными Энергией Святого
Источника…
- Ничтожна, Фёдор. Зато не зависит от Источника. А он
слабнет.
- Как?!
- Не пужайся. Раньше тоже случалось. Но вот – за месяц трижды. И
не окреп до весеннего. Конечно, Энергии в нём раз в тысячу больше,
чем нам удаётся собрать в Сосуды. Пока. Что день грядущий нам
принесёт – одному Всевышнему ведомо.Так что оружие грешников,
окажись в праведных руках, лишним не будет. Набирай кого надо из
верных людей и начинай. Бог в помощь, раб божий Фёдор!
Монах вышел из кельи во взъерошенных чувствах.
Никто не знает наперёд Промысел Отца Небесного. И если Господь
замыслил наслать на Святую Русь испытание, забрав свой дар в
Торжке, надо достойно встретить напасть. Выжить, не утратив любви к
Богу.
Фёдор, в миру – Пётр Пантелеев, начал действовать, не откладывая
ни минуты. В прошлом он, становой пристав, не брезгующий
мздоимством и до поры умело скрывавший свои грехи благодаря
Дарованию, был схвачен с поличным и помещён в Кресты. От отчаяния и
позора пытался наложить на себя руки. Исповедуясь тюремному
батюшке, проявил редкое раскаяние, поведав о пережитом, когда
сердце остановилось. Уверовал искренне, истово.
Слух о грешнике дошёл до Иосифа, в тот час – митрополита
Санкт-Петербургского и Псковского. Побеседовав с бывшим
полицейским, Его Высокопреосвященство взял заключённого на поруки и
определил в монастырь. Там Пантелеев принял постриг. А после
выполнял поручения деликатного свойства, к коим Святая Церковь
внешне не имела никакого отношения.