- На месте покойника я бы выбрал Детройт, - предположил сыщик. –
Город большой, но уездный. В губернском Кливленде казачьего
гарнизона нет. Уверен, в управе и в уездном собрании засели сплошь
местные уроженцы. А так там заводы, склады, банки. Обратим внимание
на детройтские связи мистера шотландца. В противном случае
останется ждать, когда полученные от поляка изобретения где-то
прогремят. Но, наверно, последствия будут куда хуже для Торжка?
- Конечно, - согласился Тышкевич. – Это наша единственная
зацепка?
- Не совсем, - возразил Пантелеев. – Помните, я рассказывал про
изыскания пространства-времени О'Нила, благодаря которым началась
эта история? Если Сэвидж прав, и все трое прилетевших из Шотландии
остались в Америке, О'Нил наверняка попробует снестись с кем-то из
туземных физиков. А такого профиля их немного.
- Только не называйте их в лицо туземцами, - усмехнулся бывший
коп. – По-английски это savage, то есть дикарь. Так именовали
краснокожих, населявших Америку до нас. Вот они – первобытные
дикари.
- Населявших? Их больше нет? – уточнила Львова.
- Очень много погибло, когда открывались провалы в Тартар.
Белые, имея винтовки, револьверы и пулемёты Гатлинга, могли
выстроить защиту и отбиться, а индейские поселения вырезались
подчистую.
- Пока не пришли русские и не вырезали подчистую чудовищ, -
напомнил монах. – Вот только современные американцы что-то не
желают об этом знать.
х х х
Газетная заметка о скоропостижной кончине Маккены О'Коннора,
удостоившегося всего нескольких строк в «Питтсбург Телеграф»,
заставила титулярного советника покрыться испариной. Шотландец не
питал к кузену нежных родственных чувств, так как впервые увидел
его только этой весной после прилёта в Америку. Но прозрачный
намёк, что его смерть, поданная как от несчастного случая, связана
с неким расследованием русских, здорово выбила из колеи.
Профессор Линк, которому Вильям О'Коннор кинул газету на колени,
очеркнув карандашом статейку, внешне не отреагировал никак. Он
отдыхал от необременительных дневных дел в кресле-качалке на
веранде загородного дома, предоставленного ему и шотландцу семьёй
Морганов на время работы с материалами, добытыми из головы
польского учёного. Прочитав, пустил кольцо дыма, посасывая чёрную
трубку. На упрёки о чрезвычайно частом курении всегда отвечал, что
владеет амулетами целительской магии, устраняющей ущерб лёгким.
Вильям больше думал о своём здоровье: в одном помещении с
профессором длительное время положительно было невозможно
находиться.