Монах попросил дать им в помощь Львову, напирая, что она вряд ли
чем-то полезным занята, коль молчит на каждой встрече. Не произнёс
вслух, но и так понятно, прок с изысканий Тышкевича и Искрова не
многим больше, чем молчание княжны.
- Женщины дотошнее, ваше благородие, - увещевал монах. – Видели
бы, сколько там переписки! Бумагомараки чёртовы…
- А я ещё добавлю, - присоединился Сэвидж. – У нас вроде как
коллега объявился. Подозрительный донельзя. Отрекомендовался
представляющим интересы компании из Чикаго, имевшей дело с
Маккенной. Говорит, он им задолжал. Грозился подать в суд.
- Пусть подаёт, - фыркнул Тышкевич. – Нам-то что?
- Временный управляющий, назначенный вдовой, допустил его к
аудиту расчётов. Но… бухгалтерши судачат – сделки их давние,
никакого долга нет и в помине.
- Считаешь, Петер, это просто предлог?
- Предлог, чтоб тереться рядом с нами и выяснить, до чего мы
докопались! – заверил сыщик.
- Я уж боюсь предложить взять его в оборот и вытрясти душу –
откуда такой красивый взялся, - обронил Искров.
- Не особо красивый, - усмехнулся монах. – Невысокий, потливый.
Морда в прыщах, хоть под тридцать. Волосы редкие с залысинами.
Гордо носит значок Одарённого – стихийника воздуха.
- Я пойду! – неожиданно заявила Львова. – Посмотрю на вашего
героя-любовника. Он же в понедельник намеревался придти?
- Всенепременно, - ответил Сэвидж. – Но вас видели в русской
компании…
- Да, на проходной. Ещё я была в приёмной и кабинете Маккенны. В
понедельник накину банальный отвод глаз. Такой знают все девушки из
княжеских семей – чтоб не пялились на нас кому не след. В
бухгалтерии сниму. Пусть ваш прыщавый любуется.
- Отправитесь с ним на свидание? – не поверил Тышкевич.
- Спросите, согласна ли я прыгнуть к нему в альков? Всё проще,
штабс-ротмистр. Выпотрошить его вам вряд ли удастся. Подобные типы,
если он и впрямь выполняет особое поручение, находятся под
плетением тайны. Может, не настолько искусно наложенным как на
меня, но наверняка препятствующем потрошению его мозгов.
- Тогда – зачем?
- На мысли печать не поставишь.
- Все свободны, - махнул рукой Тышкевич. – Сударыня,
задержитесь. Корнет! Ждите снаружи, - когда остался с барышней
наедине, попросил: - Расскажите, что вы задумали.
Львова сегодня пришла в партикулярном дорожном костюме с длинной
серой юбкой до ботиночек. Тёмные волосы упрятала под шляпку. Её
красота казалась грозным, но частью зачехлённым оружием.