- Да я понятия не имею, кто это такой, - покачал я головой,
закрывая глаза.
Я немного лукавил. После того, что старик сделал со мной, мне
стало известно, что он последний представитель своего рода, маг,
который обладал тотемом духа-покровителя. Он был своего рода
охотником, который спускался на глубокие уровни изнанки, истребляя
тварей, на манер тех, что напали сегодня на нас. Что такое изнанка
я пока сформулировать четко не мог, но откуда-то знал, что это
своеобразный мир, или скорее осколки миров, населенные монстрам.
Твари, на которых вел охоту старик, были гораздо сильнее этих
волков, причем намного. Последняя его вылазка закончилась плачевно,
и единственное, что он мог сделать, это добрести до этого старого
дома, в надежде залечить раны. Но этого не получилось.
Я прошел в середину комнаты, отсчитывая половицы от кровати. На
пятой опустился на колени и вынул деревяшку, открывая тем самым
тайник, который организовал старик, как только вернулся со своей
последней охоты.
Достав сверток, я развернул бархатистую, на вид и на ощупь очень
дорогую ткань, извлекая его содержимое. На ладони лежали три
довольно крупных кристалла, переливающихся на свету. Один из них
был не прозрачным, как остальные, а зеленоватого цвета, чуть
светлее изумруда.
- Да это же целое состояние, - прошептала Диана, округлив глаза,
не решаясь прикоснуться ни к одному из них.
- Сначала их нужно оценить, - кивнул я, глядя на макры. Это
слово само всплыло в голове, скорее всего, доставшись от вложенной
памяти старика. Голова начала довольно сильно болеть, а в висках
пульсировать. Причем боль настигла меня так внезапно, что я чуть не
выронил сокровище, которое из последних сил прятал старик в старом
заброшенном доме.
- Слышишь? Кто-то идет! Прячь скорее, - как сквозь вату донесся
голос девушки, которая ринулась на выход из комнаты, чтобы
посмотреть на непрошенных гостей. Мысли путались и скакали, как
белки под возбуждающей наркотой. Незнакомые слова буквально
всплывали в памяти, вызывая новые волны головной боли.
Кое-как трясущимися руками, я завернул камни обратно в тряпицу и
сунул ее в карман штанов, после чего оторвал от рубашки тонкий
лоскут ткани и обмотал им руку, чтобы скрыть перстень, который, по
какой-то причине, снять не смог. Только после этого с чувством
выполненного перед собой долга, я упал на пол и закрыл глаза, чтобы
хоть как-то облегчить боль.