- Вы что, слепые здесь все?! – резко вскочил я на ноги,
обращаясь к Хомякову, который не скрывал своего удивления, глядя на
развернувшуюся перед его глазами картину. – Волка от монстра не в
состоянии отличить? В мире, где все поклоняются богам-зверям?
Отпирайте ваш загон для монстров и выпустите уже ребенка наружу, -
буквально прорычал я.
Мужик ничего не ответил, только сделал несколько шагов назад и
нажал на какую-то кнопку на стене. Я сделал рывок, но тело не было
подготовлено для таких маневров, поэтому добежать вовремя до
смотрителя у меня не получилось. Не хватило буквально доли секунды
до того момента, как передо мной опустилась матовая стена.
До меня не доносились звуки, по крайней мере, я не слышал, как
Хомяков говорит с кем-то, связываясь с помощью какого-то
устройства. В моем мире ничего подобного не было, а дистанционные
сообщения передавались при помощи специальных артефактов связи. Я
ударил кулаком по стене, которая по твердости напоминала
камень.
Волчонок снова заскулил. Я обернулся, глядя в глаза зверю,
замечая, что окрас его глаз начал меняться с голубого на желтый, а
сам он будто становился прозрачным. Я закрыл глаза, стараясь
успокоиться и перестать представлять самую мучительную кончину
Хомякову.
Сделав шаг назад, я открыл глаза, стараясь придумать способ, как
выбраться наружу. Резкая желтая вспышка перед глазами буквально
ослепила меня, за ней последовала зеленая, голубая, красная. На
седьмом цвете я уже перестал различать что-либо, кроме светящихся
кругов перед глазами, за которыми следовали очередные разноцветные
всполохи всевозможных оттенков, о существовании которых я ранее
даже не догадывался.
Спустя минуту, или немного больше, это светопреставление
прекратилось, и я аккуратно открыл глаза, надеясь, что не ослеп
окончательно. То, что я увидел, повергло меня в секундный ступор,
но потом до меня дошло, что все это могло значить. Стеклянная
стена, которая заперла меня внутри этой комнаты, была покрыта
переливающимися разноцветными нитями, сплетаясь между собой и
образуя сложную сеть. Стеклянный короб, в котором сидел зверек,
успокоившись и с интересом наблюдая за мной, тоже был оплетен
сетью, только намного более легкой и одноцветной. Оглядев комнату,
обнаружил, что стены и потолок тоже местами были покрыты
переплетенными нитями, издалека больше похожими на разноцветные
кляксы. Все это цветовое многообразие светилось и переливалось, но
никакого дискомфорта я не ощущал. Может, это и есть то самое
истинное зрение, о котором говорил Манул, а все эти нити – потоки,
из которых сотворены чары.