Я поискал глазами и быстро обнаружил источник визга. Баронесса
завалилась на бок, ее тело сотрясали предсмертные судороги. Она
повизгивала с широко раскрытыми глазами. Все присутствующие, кроме
меня, бросились к постели старухи.
Барон подскочил первым и держал ее за плечи и заглядывал в
глаза, как нашкодивший щенок.
— Матушка, что с тобой? Матушка!
Потом, развернувшись в пол оборота, он оглянулся на меня.
— Это все ты! Ты ответишь!
— Это все ты! Ты ответишь!
Его глаза пылали жаждой мести. Барон считал меня повинным в
конвульсиях своей матери. Он перевел внимание на мать и взял ее
лицо в свои широкие ладони. Я еще раз взглянул на нее. Я видел
такой землистый цвет лица в больнице, и понял, что умирающей
баронессе уже не помочь.
В голове сверкнула мысль, что я попал, конкретно попал. Я
мельком посмотрел на дверь и стал на цыпочках отступать в сторону
выхода.
Выскочив из опочивальни баронессы, я понесся сломя голову по
широкому арочному коридору. Я был готов столкнуться с охраной, но
поблизости никого не оказалось. Пока барон, его брат и прислуга
проводили последние мгновения с умирающей я бежал, пытаясь
вспомнить расположение помещений и лестниц на этом этаже. Коридор
впереди сворачивал на лево. Дорогу мне освещали тусклые факелы,
горящие в кронштейнах. На стенах то тут то там висели скрещённые
шпаги, рапиры, пики, алебарды.
К несчастью, я рванул в ту сторону, куда еще ни разу не ходил.
Кухня и кабинет, в котором мы встретились с Аартом находился у меня
за спиной. Из опочивальни доносились приглушенные голоса,
причитания, и тот самый противный визг. Он теперь стал прерывистый
— развязка близилась.
Пробежав метров тридцать и свернув за угол, я внезапно
столкнулся с молодой девушкой, спешно шагающей навстречу по своим
делам. Я отвернул голову, для того, чтобы она не разбила свой
высокий и красивый лоб о мою челюсть — удар пришелся в левую щеку.
Мы врезались друг в друга, и из-за моих скорости и преимущества в
весе, я случайно сбил ее с ног. Падая вместе с ней, я позаботился о
том, чтобы не рухнуть на девушку всей своей тяжестью.
Стукнувшись локтями о пол, я похвалил себя за реакцию. Я лежал
на девушке с умопомрачительным телом. Грудь ее вздымалась, она
нахмурила тонкие ухоженные брови, и разглядывая меня, пыталась
понять, что произошло. Второй раз за день я держал в объятиях очень
красивую барышню. Если Элайна была блондинкой, то эта особа была
жгучей брюнеткой с черными волосами, собранными в хвост.