Дан - Футболист. Новые вершины - страница 42

Шрифт
Интервал


И до свидания Симферополь, и привет тебе Киев и Маша, привет, я еду, жди, я скоро, очень скоро.

________________________________________________________________________________

Поезд втягивается на перрон, в окошке мелькают столбы. Приехал еще несколько минут и я увижу свою любовь. Да Машенька обещала встречать. Не важно, если не сумеет, я пойму, не обижусь и найду ее сам. Но если встретит, это приятно.

И вот все, приехал, выхожу из вагона и первое, что вижу — родную, милую, дорогую, любимую маленькую хрупкую рыжую девчушку, стоящую на вокзале. Мою Машку, богиню, нимфу, самую красивую в Киеве девушку.

Привет, Машка, я соскучился—

Привет, Даня, я тоже—

11.08.86

Понедельник

Киев

И вот все, приехал, выхожу из вагона и первое, что вижу — родную, милую, дорогую, любимую маленькую хрупкую рыжую девчушку, стоящую на вокзале. Мою Машку, богиню, нимфу, самую красивую в Киеве девушку.

Привет, Машка, я соскучился—

Привет, Даня, я тоже—

И мы стоим опять, друг напротив друга и не решаемся обняться. Как вчерашние школьники. Впрочем, почему как. Я то школьник еще, а вот она нет, она ведь старше меня оказывается, пусть и на один год и три месяца всего. Ну да не важно на самом деле. Уж в этом возрасте точно не важно.

—Что делать будем, любимая? — Спрашиваю я, наконец обняв и расцеловав свою рыжую богиню.

—Давай погуляем сначала, любимый, хорошо? С какой-то не понятной опаской спрашивает она

—Конечно — Отвечаю я и добавляю, косясь на не маленькую сумку — Только сумку надо куда-нибудь забросить, а то не удобно с ней мотаться—

—Давай в квартиру забросим, и пойдем гулять, погода классная — Отвечает она и снова какая-то опаска проскальзывает в голосе.

Я обнимаю ее, прижимаю к себе, целую и тихонько спрашиваю на ухо:

—Что случилось, что такое, ты какая - то испуганная, обидел кто?—

Она неожиданно начинает плакать, а я свирепеть при мысли о том, что кто-то посмел обидеть мою богиню. И чувствую как внутри поднимается давно забытая, но как оказалось, ни куда не исчезнувшая багровая ярость.

—Давай дома поговорим, Даня. Хорошо? — Беспомощно просит она.

И киваю головой и мы идем, домой. А в голове набатом бьется одна мысль:

—Надо разобраться что и к чему. И если что, тому кто обидел не жить, есть методы, я их знаю и я их помню—

И идем, а воздухе повисло напряженная тишина. Молчим, чтобы не испортить все, что есть, что удалось уже построить, и что так легко сломать, не осторожным словом, неправильным действием или неадекватной реакцией. Уж я то знаю, проходил все это, пусть и не в этом мире, но все помню.