— Н-нич-чего… — выдавила из себя девушка, отшагивая. — В-вы ещё
т-так юны! Для вас это совершенно безобидно, так что не
переживайте!
Дроздов усмехнулся, пожав плечами. Ну, он правда обидеть её не
хотел, просто совсем не в виду возраста.
Закончив все последующие сборы, он торжественно шествовал по
ковровым дорожкам в большой светлый зал, полный свечей и магических
сгустков света, разбросанных то тут то там. Дроздов крутил головой,
впервые воочию наблюдая подобные картины. Нет, конечно, его матушка
ужасно любила все, что связано с ренессансом, прекрасной культурной
эпохой возрождения. Здесь, казалось, среди сотен тысяч однообразных
картин, он вот-вот заметит её любимую.
Но нет, ничего из этого Дроздову не напоминали те уродливые
гобелены в его отроческом доме. Разве что резные стулья малось были
похожи на те, что стояли у них в столовой, и то были достаточно
ярким пятном. Стол тоже оказался массивным, резным, по краю шли
вкрапления драгоценных камней и металлов, а на его поверхности были
аккуратно расставлены стопки свитков и просто пачки бумаг. У
каждого стула по чернильнице, с большими изящными перьями,
пестрящими всеми цветами радуги.
Здесь подобало, чтобы король приходил первым, ожидая остальных.
Так что Дроздов сел на свой трон, утопая в его широте. Сейчас он
вновь осознал, что Лукас — лишь маленький мальчик, на плечи
которого взвалили непосильную ношу. Здесь впору сидеть толстому,
отъевшемуся на налоги увальню, перемалывающему мясо тупыми зубами.
Ну уж совсем не ребенку, не достающему ногами до пола.
Дроздов стал откармливать тело и качаться, что было сил. Он
старался есть так, как ел, будучи собой взрослым. Не меньше трех
тысяч калорий в день. Правда, сейчас он совсем не беспокоился о
лишнем весе, позволяя себе заедать торты шоколадом. Здесь его этим
баловали, хотя в его семье, при высоком достатке, отец очень любил
выбивать лишний кусок из рук. Есть приходилось быстро, аккуратно,
так, чтобы не успеть ему надоесть.
— Мой король, — по одному стали приходить служащие, рассаживаясь
по кругу стола.
Последним вошел сэр Вергель, захлопывая массивную дверь. Не имея
даже собственного места, он осторожно встал позади королевского
трона. Его глаза блестели опасностью и предупреждением.
Несколько задумавшись, Лукас даже пропустил вступительную речь и
свои восхваления, включаясь лишь тогда, когда поднялся первый
вопрос на повестке дня: