— Зато завтра ты точно никого не убьешь, — сказал Гриша и
усмехнулся.
Добив сигарету в несколько длинных затяжек, я нажал на брелок
машины. Служебная, но отдана мне практически в личное пользование,
только заправляй сам. Техобслуживание за счёт компании. Страховка
тоже корпоративная, но я в нее вписан. Ещё одно преимущество работы
в крупном банке.
Нет, у меня и своя «Лада» есть, но я езжу на ней только по
выходным. Потому что люди очень не любят коллекторов. На машине
ведь даже опознавательных знаков никаких нет, потому что было в
прошлом несколько случаев, когда парням, приехавшим к должнику,
уродовали тачки. Думают, что мы отбираем последнее.
Вот только забирает банк, а не мы. Лично мне ничего от должников
не перепадает, ни копейки от возвращенных корпорации средств.
— Тебя домой отвезти? — спросил я.
— Не, до станции монорельса добрось, — ответил Гриша. — Я не
домой поеду. В клуб.
— К своим рокерам? — спросил я.
— Сам ты рокер, — ответил он. — Мы — панки.
— То же самое, — ответил я. — Как по мне, ничем вы не
отличаетесь.
Кстати о музыке. Я включил магнитолу, а потом понажимал на
кнопки, настраиваясь на одну волну, по которой крутили старый блюз.
Русский, что удивительно, ведь его было не так уж и много. С
иностранной музыкой у нас тоже было не очень. Какие-то старые
записи имелись, а новые почти не проникали. Занавес. Или
«самодостаточная автаркия», если говорить на языке говорящих голов
с федеральных каналов.
— Я вот иногда думаю, сколько тебе лет-то на самом деле,
братишка? — спросил Гриша. — Сто? Сто пятьдесят? Как можно не
любить старый добрый хадркор?
— Глупости это все, — сказал я. — И протест ваш тоже глупость.
Главное — выжить.
Мы нередко болтали об этом с Гришей. Мы с ним одногодки, с
детства и до совершеннолетия были вместе. Когда нам было по
двадцать лет, наши пути разошлись — без ссор и скандалов, просто
так сложилась жизнь. За почти семь лет разлуки я часто думал о
своем старом друге. Оказалось, он по мне тоже скучал, так что
воссоединение получилось теплым и долгожданным. Коллекторская
служба свела наши судьбы по счастливой случайности, мы встретились
на тестах по стрельбе, где единственные во всей группе получили
высший балл.
Конечно, изредка мы ссорились, но всегда мирились. Единственное,
что я совсем не понимал, так это его молодежный протест. Гриша
оставался панком и ненавистником системы, но при этом зарабатывал в
компаниях, на которых эта система и построена.