- Тоже не спишь?
- Бывает. Я на кофе плотно торчу. А по вечерам снотворным
закидываюсь.
- А сонные параличи видел? У меня через день всякая, - белый
шум, - видится. То тени какие-то голову мне отрывают, то дети
горят. В дверь скребут.
- Похоже, у тебя капитально едет крыша, - я покачал головой. В
этом ведь есть и моя доля вины. Я врал, а потому не знал, что ему
так плохо. А если бы знал, постарался бы помочь.
- Может, тоже семью завести? Хватит по шлюхам бегать, мне это
никакой радости уже не приносит…
– Хорошая идея. Планы на сегодня не изменились? - задал я
вопрос.
– Нет, - он качнул головой. Следующие его слова в моей голове
заглушил белый шум. - Нажрусь, закадрю кого-нибудь и поеду отвисать
домой. Ты разберись завтра с этим должником сам, я попозже подъеду.
Нормально?
– Да без проблем, - пожал я плечами.
***
Попрощавшись с Гришей, я поехал домой по привычному маршруту.
Днем можно было бы добраться до квартиры за один неполный час по
юго-восточной магистрали, но в час-пик там запросто можно встать до
ночи. Вечером по шоссейным дорогам гоняет слишком много придурков,
и часто они бьются друг о друга на полной скорости или
впечатываются всмятку об отбойники. Потом о них разбиваются те, кто
летел сзади, и в итоге за считанные секунды собирается полный
караван битых “Карин”, “Регин” и прочих “Жигулей” с изуродованными
трупами внутри. Полосы экстренно перекрывают, выводятся указатели,
и широкая магистраль превращается в узкое горлышко.
Конечно, такое случается не каждый день. Учитывая плотность
потока, шанс погибнуть на дороге - меньше процента. Но если авария
все же случится, я буду дома слишком поздно и получу по башке от
жены. Сегодня я ушел очень рано, а возвращался чуть позже обычного,
так что без подарков лучше не возвращаться. Попробую задобрить ее
сладким, а себе возьму бурбон и выпью перед сном.
Мысленно возвращаясь в мегабашню Квартала, я ненамеренно ощущал
боль в груди, легкие будто сдавливало. Я старался думать о
сегодняшней бойне так, словно она случилась уже очень давно, еще в
мои наемнические годы. Конечно, убитые мной люди были ублюдками и
бандитами, такими же убийцами, как и я сам. В конце концов, я
защищался. Но все-таки это были живые люди, со своими мыслями и
мечтами. А я перестрелял их, как мишени в тире. Но больше всего
меня терзало то, что я не чувствовал своей вины. Словно кто-то
давил на спуск вместо меня.