«С жиру бесятся», – подумал Андрей Юрьевич.
Через несколько минут он увидел того, кто бесился с жиру: светловолосого молодого человека в безупречном черном облачении. Его правая щека была скрыта под пластырем, кое-где испачканным кровью – повязка закрывала большую свежую рану.
–Вы документы принимаете? – спросил его бригадир.
–Я, – коротко ответил тот и поспешил спрятать карие глаза в принесенных бумагах – слишком много боли, которую хозяин дома старался скрыть от посторонних, читалось в его взгляде.
Уладив формальности, мужчины договорились о выносе тела на полдвенадцатого, и Андрей Юрьевич вернулся в катафалк.
Денис всегда с интересом изучал обстановку дома умершего и тех, кто пришел его проводить. На этот раз бригада вошла в большой зал, где находились преимущественно молодые люди, одетые с продиктованным дорогими магазинами вкусом. На лицах некоторых читалась искренняя печаль, на других – полнейшее непонимание ситуации и вопрос: «Что я здесь делаю? Я ведь тут ни при чем!»
Внимание Дениса привлекла стоявшая у окна дама, голова которой была закутана в черную, почти непрозрачную шаль, а плечи периодически вздрагивали – это выдавало, что женщина беззвучно плачет. К ней подходили гости, перекидывались парой фраз и вскоре отходили. Похоже, беседа не клеилась – хозяйка дома была поглощена горем и сейчас не могла поддерживать разговоры, как ни старалась это делать. Все слова застилали слезы, которые она пыталась унять, но не могла.
Андрей Юрьевич давал собравшимся указания, кому выносить венки, в какой последовательности выходить и как держаться, а его подчиненные приблизились к гробу. Денис из любопытства посмотрел в него и хотел отвести глаза, но не смог. В дорогом гробу на шелковой подушечке красовалась покойница.
Обрамлявшие нежное круглое лицо каштановые волосы, черные брови и ресницы закрытых глаз, легкий румянец, слегка тронувший щеки, и полуулыбка застывших губ – все это противоречило тому, что девушка была мертва. Казалось, вот-вот она потянется, откроет глаза и выйдет из этого неуютного ящика.
Нанятые мужем визажисты честно отработали свой гонорар.
Но Денис про это не думал – он не мог игнорировать другую странную мысль: «Может, я сплю? Может, сейчас она оживет, и я проснусь? Ведь мертвецы не бывают так хороши!». Но он нес ее в катафалк, он оставил ее там вместе с двумя близкими – мужем и женщиной, стоявшей у окна. Он вместе с другими также уселся в машину, и до кладбища они доехали в тишине, прерываемой всхлипываниями этой стройной женщины в черном платье.