– Можно.
Мари сразу подошла к двери, и она сама перед ней распахнулась. Интересно, как это понимать? Амир обещал Мари решить нашу судьбу, может быть, этим разрешением он позволяет нам остаться жить в доме? Оказалась открытой и дверь в круглую комнату с видами моря, только пульта управления нигде не было. Ну что ж, будем любоваться видом солнечного дня.
Фису тоже не выпускали из спальни – когда она захотела выйти, у двери оказался темнокожий молодой мужчина, видимо из остальных братьев, и остановил её:
– Нельзя.
И сразу закрыл дверь. Я со смехом заявила:
– Фиса, ты теперь главная в гареме. Мари – дочь, я – жена, полученная случайно по расчёту, тоже бессловесный вариант, значит ты – главная смотрительница за нашей нравственностью.
Она мрачно изрекла:
– Посмотрим ишо, с бабами тягаться вождю стыдоба.
– Фиса, он с нами не тягается. Он использует ситуацию по прямому назначению. Я ведь ему отдаю энергию сейчас? Отдаю, поэтому он будет меня держать в гареме. А совсем надоест, так зажует, малая потеря.
– Не позволю.
– Фиса, никто тебя спрашивать не будет. Да и дочь по своим законам замуж отдаст. Мари, прости меня, я не сумела… это я виновата, не надо было так говорить, провоцировать силу, а я по глупости своей, да наивности…
– Правду сказала. А токмо вождь готовился.
– Этими друзьями, которые за дверью стоят?
– Ими.
Мари только смотрела на нас своими огромными от переживаний глазами и не могла говорить.
– Машенька, иди, искупайся с Риной. Мне поговорить надо.
– Интересно, а с кем ты говорить собираешься?
– С вождём.
Чтобы лучше её рассмотреть я даже голову наклонила, но вовремя догадалась, что она скажет камере, а та передаст вождю. Чем-то она хочет привлечь его внимание, главное – чтобы пришёл, а уж как говорить с ним она сообразит.
Нам с Мари удалось отвлечься от горестных дум: теплая вода бассейна нежно ласкала тело, и мы долго плавали. Я села на бортик и позвала Мари:
– Мы давно не пели, сейчас нас никто не слушает, поэтому можно изображать что угодно.
Она села рядом со мной:
– Что будем петь?
– Есть одна песенка.
Жил да был, жил да был, жил да был один король.
Правил он, как мог, страною и людьми,
Звался он Луи Второй, звался он Луи Второй,
Но впрочем песня не о нём, а о любви.
В те времена жила красавица одна, у стен дворца она пасла гусей.