— Почти целый день без людей, без городских запахов и дешевых
забегаловок. Лепота. — протянул Адам, лежа на гамаке возле
дома.
Первый день его пребывания здесь медленно подходил к своему
завершению, солнце уже скрылось за горизонтом и алый закат показал
свою красу. Целый день он просто отдыхал, свободный от тяжелых
мыслей, от бестолковых разговоров и глупых вопросов. Если раньше
его ещё грыз червячок сомнений, что все это лишь бесполезная трата
денег, то сейчас он подумывает о том, чтобы продлить такой отдых.
Хотя бы ещё на пару дней.
«Хороший отдых маленького человека в маленькой деревне, что
может быть лучше…»
Мысли Адама прервали странные ощущения, накатывающие на того
довольно внезапно, что он даже замер на гамаке. И мысли сразу
свернулись в другие русла, сейчас на дворе стояла тишина. Полная.
Ни ветра, ни лая собак, ничего, абсолютная тишина из-за которой
резко стало неуютно и даже тревожно.
— Хм, деревенский тихий час? — вслух произнес он и его голос в
такой тише, казалось бы, слышала вся деревня.
Привстав с гамака, тот включил фонарик телефона, все же на земле
было не так уж и светло, несмотря на «Белые Ночи», Адам
осмотрелся.
Тревожность никуда не ушла и даже больше, словно стала
усиливаться. Не понимая в чем дело, парень прошел дальше, выйдя к
тропинке ведущей к остальной части деревни… но дабы добраться туда
нужно пройти небольшой лесной участок, буквально три сосны. Но
сейчас в темное время, казалось, что там вовсе не три сосны, а как
минимум полноценный лес.
В общем долго не размышляя, тот повернулся обратно и направился
к дому. Возможно просто нервное перенапряжение от городской суеты
даёт о себе знать…
— Какого хрена. — резко остановившись, Адам протер глаза. И ещё
раз.
Там возле деревца, у другого конца участка появилось словно бы
какое-то алое марево, которое с каждой секундой все разрасталось и
разрасталось, на глазах опешившего свидетеля. Эффект был схож с
тем, который можно наблюдать в особенно жаркую погоду, когда над
горячим асфальтом расходятся марево, искажающее вид.
Только здесь это было выражено ещё сильнее, словно бы часть мира
поплыла из-за рук пьяного художника. Вскоре на месте появился
черный куб, который словно бы впитывал в себя свет. Все это
происходило в абсолютной тишине, которую прерывал какой-то
потрескивающий звук. Вскоре куб словно расширился, «упав» вниз, а
после словно наращивая в объеме, «провалился» в себя же, после чего
по краям пошли ещё большие искажения и вскоре остался лишь этот
прямоугольный провал. Абсолютной черный, словно впитывающий в себя
свет, провал.