– Спокойно, Ипполит! – попыталась
отшутиться я, ставшим крылатым выражением из советского фильма, и тут же прикусила
язык.
Ну вот чем я думаю?
– Я Эллина, – исправила меня
служанка, изумленно таращась на меня, – вы меня с кем-то путаете!
Елки зеленые! Да что я за
бестолочь то такая? Совсем с ума сошла! Надо помалкивать и слушать больше,
чтобы побольше узнать об этом мире, а я несу какую-то чушь! Сейчас они дружно
решат, что я тронулась умом и все, привет, стены, оббитые мягким, и
смирительная рубашка, ну или как тут лечат душевнобольных? Вполне возможно, их
тут скидывают со скалы, или отдают на растерзание диким зверям.
– Ну да, перепутала, – согласилась
я, – ты просто так похожа на него, – у девицы округлились глаза, я вспомнила,
что вообще-то благочестивая девица на выданье, которой не положено смотреть на
чужих Ипполитов, поэтому тут же исправилась, – на нее.
– На Ипполиту?
– Ну да, на нее! – кивнула я, изо
всех сил стараясь сдержать покер-фейс, – Подруга у меня была такая в детстве.
Давно не виделись. А вот после падения, что-то вспомнилось.
– Красивое имя! – восхитилась
горничная. – Заграничное?
– Ну да, не местное, – согласилась
я, пряча улыбку.
Мы, наконец, оказались в
просторном холле. Вот и выход. Наконец-то! Шагнув из помещения на улицу,
невольно зажмурилась от невыносимо яркого света. Все пространство, куда
дотягивался мой взор, было застелено белым покрывалом снега.
Пронзительно-голубое небо, довольно ясное солнце и легкий морозец тут же опалил
кожу щек. Вдохнув пьянящий, морозный воздух, я улыбнулась.
– Как же хорошо! – выдохнула я,
щурясь на снежные блики, словно сытая кошка.
Сто лет не видела такой красивой
зимы. В городе обычно дороги посыпают какой-то гадостью, которая не только снег
разъедает, но и обувь вместе с шинами автомобилей. На земле вечно грязные,
серые кучи из снега и песка, да и солнца почти никогда не видно из-за смога и
влажной взвеси.
– Красота! – чуть не добавила «лепота»,
что-то меня потянуло на классику, но замолчала, увидев выражение лиц своих
спутников.
Глаза служанки стали в пол-лица,
рожа орга вытянулась, клыкастая челюсть отвисла, жуть!
– Леди Катарина, вы никогда не любили
снег! – ошеломленно заговорила горничная.
Вот черт! Потому что снег я
люблю, особенно вот такой вот белый и пушистый, чистый и сверкающий на солнце.
Надо как-то выкручиваться.