— Как прошло совещание в райкоме комсомола? — осведомился Пал
Палыч.
Я хотел было резануть правду-матку, чтобы уж точно выгнали, но
тут в разговор вступила старуха Шапокляк.
— Я хочу, Александр Сергеевич... — напряженно-хрупким голосом
начала она. — Нет, я просто обязана просить у вас прощения за те
безобразные сцены, которые стали результатом моей предубежденности.
Для человека моего педагогического стажа и жизненного опыта
совершенно непростительно не суметь разглядеть в молодом коллеге
человека, может быть излишне прямодушного, но искреннего и
добросердечного.
Это было посильнее «Фауста» Гёте. Змея прячет ядовитые зубы и
признает ошибки? Не верю! Скорее всего, она тоже услыхала о моем
участии в пьянке сильных мира сего и прикусила свой раздвоенный
язык. Однако, надо думать, не надолго. Ровно до тех пор, покуда не
разобралась в ситуации. Нужно не дать ей разобраться. Вернее — не
дать ей сделать вредные для меня выводы. Змеиный язык должен
оставаться прикушенным как можно дольше, желательно — навсегда.
— Полагаю, Эвелина Ардалионовна, что и с моей стороны имела
место некоторая неосмотрительность, — дипломатично отреагировал я.
— Обязуюсь вести себя более подобающе.
— Вот и замечательно! — резюмировал директор. — Вы, товарищ
Царева, впредь будьте снисходительнее к молодым кадрам. А вы,
товарищ Данилов, побыстрее адаптируйтесь к коллективу и
принимайтесь, наконец, за свой экспериментальный класс. Там вам
невпроворот работы.
— Как раз вчера, на совещании в райкоме, принято решение
провести спартакиаду среди школьников нашего города, — как бы,
между прочим, вставил я. — Думаю, что моя задача, в числе прочего,
заключается и в том, чтобы подготовить для участия в ней команду
нашей школы.
Насчет спартакиады я не совсем соврал. Словечко это
действительно мелькало в пьяном трепе завсегдатаев элитного кабака.
Имеет ли она отношение к школьникам, за это я ручаться не могу, но
можно поговорить с Кешей и, если что, навести его на эту мысль.
Директору идея понравилась во всяком случае. Он торжествующе
посмотрел на завучиху, которая состроила ханжескую улыбку.
— Вот видите, Эвелина Ардалионовна! — воскликнул Пал Палыч. — А
молодой педагог, невзирая на свой не слишком удачный дебют,
оказывается патриотом школы и города!
— В этом мы его всецело поддерживаем, — проквакала Шапокляк.