Наконец-то,
португальская принцесса произнесла не заученные ею ранее на уроках
этики фразы, словно какой-то автоматон, а проявила себя как
чувствующее, думающее существо.
Уж не знаю,
поэтому ли или по какой-либо ещё причине, но Артём пробудился.
Выглядело это столь же прекрасно, словно пробуждение Пандоры от
небытия.
Красивое зрелище –
наблюдать за тем, как медленно поднимаются глаза прекрасного,
здорового телом юноши. Артём, высокий в сравнении со своими
сверстниками из-за регулярных упражнений, своим сонным видом
заставил щёчки принцессы немного, совсем чуть-чуть, но
покраснеть.
«Девочка около
10-ти лет? Видимо, это невеста приехала…»
– Ох. Вижу, ты уже приехала? Надеюсь,
тебе понравились одежды, подготовленные матерью. К слову, если
желаешь – покажу, чем здесь можно заняться, где здесь можно
отвлечься, – впрочем, любые иллюзии о нём, витавшие в её
голове, были моментально разрушены Артёмом, раздавлены, словно
оливки под прессом.
Едва вышедший из
транса, Артём всё ещё витал в облаках. Не обращая своего взора на
девочку, он внимательно наблюдал за лёгкими, грациозными
передвижениями божьей коровки, нашедшей в его ладони временное
пристанище, подходящее для отдыха.
С ней же он
говорил словами, лишёнными всякой жизни. Иными словами, был к ней
хладен. Более того, говорил он с ней прямо, то есть, весьма
грубо.
– Ваше Величество, почему вы сидели
здесь, погружённый в свои мысли, словно статуя? – весьма
раздосадованная, принцесса, по всей видимости, решила вести диалог
с Артёмом в той же манере.
«Затем, что хотел
уединиться в своих мыслях, глупышка» – пробормотал Артём, будто
боясь, что она услышит его и здесь, в его собственном
сознании.
– К чему всё это? Ты всё равно не
поймёшь всю мою боль, всю мою трагедию. Ты же маленькая, глупая
девочка, всё существование которой сведено к примитивному рождению
наследников. Лишённая любых прав, ты – лишь марионетка в руках
своего деда, его политическое… – взгляд Артёма, направленный
прямо в глаза Марианны, пронзал её, словно снег пронзают сосульки.
Он был холодным, жёстким и грубым, в нём она не чувствовала
тепла.
Слова его обладали
бритвенной остротой, обжигали её, словно кипяток. Он разил её прямо
в сердце, откровенно намереваясь причинить ей боль.
К счастью,
Марианна остановила его ранее, чем он смог бы причинить своими
едкими, словно кислота, словами ей ещё больший вред. Остановила
весьма просто – хлёсткой, мощной пощёчиной.