Так что
да…
ТРЕТИЙ
ГОД
Начался год с
того, что Артём научился полноценно бегать и прыгать благодаря
регулярным упражнениям. Поздравим же его с тем, что он вновь освоил
самые базовые навыки для любого, уж простят меня люди с физическими
ограничениями, здорового человека.
Впрочем,
разумеется, это было не самое важное событие этого года. Самым
важным событием года стало то, что Артём неожиданно быстро (для
всех остальных) научился полноценно говорить.
На самом деле,
произносить простые фразы он мог уже давно – задолго до достижения
двух лет. Всё было очень просто, на самом-то деле – Артём банально
не хотел позориться своим речевым уровнем.
Да, его бы никто
не осудил за простые фразы, ведь для всех остальных он простой
ребёнок, но вот себя он таковым не считал, и всячески корил за то,
что в силу ограничений своего физического уровня развития может
говорить лишь самые простые слова и фразы.
Так что заговорил
он только в тот момент, когда ощутил, что может артикулировать
своей речью так, как он того пожелает, причём как в силу
физического, так и в силу своего языкового развития.
Как следствие,
двор, уже было разочаровавшийся в юном наследнике принца, и
списавший его в число «зачарованных» (я же уже говорил, что инцест
– это плохо для потомства?), был крайне удивлён.
Юный принц, причём
в данном случае имелось в виду, что он нецарствующий родственник
монарха, вполне себе уверенно держался в беседе, а некоторых
чиновников при дворе и вовсе унизил в словесной дуэли.
Чудо для двора,
ожидаемый исход для нас и самого Артёма. Он, конечно же, не был
гуманитарием. Более того, обладал сравнительно низким уровнем
познаний в философии, логике и других гуманитарных
науках.
Читать любил, но
слишком много не читал – ему было слишком трудно подолгу
концентрировать своё внимание на чтении без наличия необходимости
или особого интереса.
Музыку он любил,
но, увы, великих классиков не почитал – альтернативный рок он им
предпочитал. Впрочем, не то чтобы он прямо их невзлюбил – порой и
их трудами себя он развлекал.
Живопись была для
него сложна, ибо требовала весьма недюжинных познаний. В силу того
простого факта, что любая картина без знания её предыстории, равно
как и истории – не более чем мазки на холсте.
Соответствующих
познаний у него, как вы уже могли догадаться – не было. Ведь, к
сожалению, за двадцать лет при таком-то отношении к искусству вряд
ли стать его великим знатоком.