Когда дядя услышал вопрос, то
замолчал ненадолго, затем аккуратно сложил газету и заговорил:
— Все отступили. Я даже успел
распорядиться, чтобы открывали вина и жарили мясо для наших воинов.
Потом… — он задумался. — Последнее, что я помню – это ты. В своих
позолоченных доспехах, с красным плащом за спиной. Я знал, что ты
закрыт паутиной-оберегом и все еще выкачиваешь чью-то энергию, но
это была уже победа. Больше никто не осмелился выступить против
тебя. Затем… наступила темнота. Это произошло так внезапно, что я
сначала подумал, что ослеп. Помню, что видел кого-то, но так и не
смог вспомнить кого. Потом мы все проснулись здесь. Без магии, без
войска и без денег. Они отобрали все, что у нас было.
Мы посидели немного в тишине,
погруженные в свои мысли. Затем дядя сложил газету и положил ее на
тумбочку.
— Я опять не смог прочитать ни слова.
Зрение совсем испортилось, — пожаловался он. — Но привычка брать
газету в руки перед сном осталась… Чувствую, как жизнь утекает.
Он накрылся одеялом и закрыл глаза. Я
пожелал ему спокойной ночи, прикрыл дверь и ушел в свою комнату.
Миха опять полулежал на кровати и рассматривал тот же самый
истрепанный журнал. Я достал с сундука чистые трико с рубашкой,
переоделся и лег в кровать. От усталости и переживаний, долго не
мог уснуть, и проворочавшись не меньше часа, погрузился в
дрему.
Сначала мне ничего не снилось, только
темнота. Но вдруг вспыхнул кружок света и в нем появился граф
Воронов.
— Ну что, Макс, ты уже понял, что
проиграл?
В мой сон опять пробрался прилизанный
Воронов. Он щелкнул пальцами, и в центре светлого круга появилось
бархатное кресло.
— Ты не против, если я сяду? — с
издевкой спросил он и развалился в кресле.
— Что ты хочешь? — мой голос
прозвучал приглушенно, будто я находился в небольшом замкнутом
пространстве.
— Ничего, — усмехнулся он. — Просто
зашел в гости. Нельзя?
— Нельзя! — рявкнул я. — Я тебя не
звал. Убирайся отсюда! Но помни, что мы обязательно встретимся и
тогда…
— Ой-ё-ёй, как страшно! — перебил он
и расхохотался. — Ты себя-то видел? А годы идут, и ты будешь
стареть, как «пустой» человек. Потому что ты и есть «пустой»! Весь
ваш род вымрет, как и остальные неподвластные нам. А мы будем жить
не три столетия, а пять или шесть. Пока не знаем, насколько хватит
тех сил, что мы выкачиваем из вас.