Я достал из кармана купюры и
пересчитал: ровно четыре тысячи. На несколько дней должно хватить,
а дальше…
У меня на груди на золотой цепочке
висел медальон с нашим гербом, в который были инкрустированы три
бриллианта. Я даже удивился, что его не сняли. По большей части,
наверное, потому, что он был закрыт заклинанием и его можно было
снять лишь с помощью кусачек. Видимо, никто утруждаться не
захотел.
Я без сожаления снял медальон с шеи и
протянул маме.
— Этого должно надолго хватить.
— Да ты что! — ужаснулась она. —
Отцовский подарок. Его нельзя продавать!
— Мама, послушай меня внимательно, —
я строго посмотрел на нее. — Для меня ваша жизнь бесценна, а это
всего лишь металл и камни. Я думаю, отец не был бы против.
Наоборот, похвалил бы и сказал, что я все правильно решил.
Она нехотя взяла медальон и спрятала
в глубине саквояжа. Мы вышли из машины и направились к центральному
входу гостиницы. Я шел первым, в надежде, что администраторша
узнает меня и будет меньше задавать вопросов. Однако, к моему
великому разочарованию за стойкой сидела другая женщина. Я едва не
выругался, когда увидел ее, но вовремя взял себя в руки и, натянув
улыбку, поздоровался.
— Доброй ночи, уважаемая. Мы бы
хотели снять два двухместных номера.
— Паспорта, — буркнула она и
протянула руку.
— Дело в том, что все наши документы
сгорели при пожаре, — я старался говорить спокойно и уверенно,
чтобы у нее не возникло ни малейшего сомнения в моих словах. — Мы
живем в деревне на Неделимых земля. Точнее, жили. Император велел
освободить их для государственного использования. Квартиру нам пока
не предоставили, поэтому мы хотим пожить здесь.
Администраторша слушала внимательно,
пристально разглядывая моих родных. Но те тоже не выдавали волнения
и изображали усталость: зевали, сонно хлопали глазами, кряхтели и
жаловались друг другу на боль в теле после долгой дороги.
— На сколько дней? — уточнила она,
взяла ручку и приготовилась писать.
— Пока не знаем. Может, неделю или
две. Зависит от того, как быстро нам предоставят жилье.
— Если нет паспортов, то хоть
какой-нибудь документ, — настаивала она. — На квартиру, например.
Или об образовании.
— Милая, мы очень устали, — я достал
одну купюру и подсунул ей. — С ног валимся. Курочкины мы. Если не
веришь, то уточни, зарегистрированы мы в нашей деревне или нет? Нас
все знают, поэтому каждый подтвердит, что так оно и есть.