— Что это?
— Эти камни вытягивают из меня
магические силы. Я обязан носить амулет с собой, иначе отправят в
тюрьму. У Палицкого одна политика – все маги должны перестать быть
магами. Исключение составляют боевики и ближайшее окружение
императора.
За разговорами мы не заметили, как
подошли к густому темному лесу, в который с трудом проникал
солнечный свет.
— Где-то здесь он и живет, — шепотом
сказал Ваня. — Надо искать.
Я зашагал первым, стараясь улавливать
малейшее изменение своей ауры, чтобы засечь чужую магию. Ведь всем
было известно, что Отшельник один из самых сильных магов,
когда-либо живущих на земле. Пресытившись своей силой и мощью, он
добровольно ушел от людей и спрятался там, где его трудно
найти.
— Неужто у Отшельника тоже Высшая
категория? — спросил я. — Вообще-то я всех магов с Высшей категорий
знаю. Все они состояли у меня на службе.
— Так, он вроде самоучка, — почесал
затылок Ваня.
— Хм…
Лес был темный и мрачный. Со всех
сторон слышались шорох, скрипы, щелчки. Я не боялся зверей или птиц
– только Отшельника. По рассказам, он не был приятным человеком и
душой компании, наоборот, ярость, злость и презрение были его
визитной карточкой.
Вдруг я услышал еле различимый голос,
и остановился. Ваня шел сбоку, не обращая внимания ни на что. Я
подумал, что мне показалось, и тоже продолжил путь, но тут снова
явственно услышал голос:
— Как ты смеешь, пёс, входить в
хоромы хозяина без разрешения? Кто тебе дал право топтать мою землю
своими грязными ногами? Убирайся, пока цел!
— Вань, — позвал я друга. — Ты слышал
что-нибудь?
Тот остановился и прислушался.
— Нет, только лес шумит. А что?
— Отшельник велел, чтобы я
убирался.
— Может, тебе показалось?
Я ответить не успел. Громогласный
голос пронесся по лесу и испугал птиц, сидящих на ветках.
— Убирайтесь в-о-о-н!!! Иначе вас
ждет страшная смерть! Смерть, которую не пожелаешь даже врагу!
— Похоже, он не очень радушный
хозяин, — усмехнулся я, когда смолк голос Отшельника. — Ты не
расслышал, с какой стороны он кричал?
Ваня ткнул пальцем в густо сплетенные
кроны над головой и ответил:
— Мне показалось, что сверху.
Мы дальше продолжили путь,
прислушиваясь к лесным звукам. То тут, то там стучали дятлы,
куковали кукушки, шелестела листва и… кто-то начал завывать.
Сначала это было похоже на жалобные стоны раненного зверя, но звук
усиливался, а жалоба перешла в угрозу. От этого звука щемило сердце
и будто проваливалось в пустоту. Я никогда не боялся зверей, но это
был необычный зверь. Или вовсе не зверь.