— Извини, — пробормотала я. — Плохой сон.
Он кивнул и лишь бросил сухое:
— Бывает.
Вскоре мы въехали в Усть-Манскую, проскочили мост и
быстро доехали до моего дома. Я осмотрелась по сторонам, пытаясь понять, не
наведывался ли кто сюда в моё отсутствие. Вдруг он притаился и
теперь сидит в доме, поджидая меня.
Когда Степан вышел из автомобиля вслед за мной, я не
сдержала облегчённого вздоха. Наверное, глупо было чувствовать себя в
безопасности рядом с совершенно незнакомым мужчиной. Тем не менее Степан не
внушал мне страха. По крайней мере сейчас.
Он открыл багажник и занёс в дом пакеты с покупками.
— Завтра доставят холодильник, стиральную машину и
шланги для бойлера, — сказал он.
— Стиральную машину? — удивилась я. — Но я не покупала
стиральную машину...
— Я купил, — спокойно объяснил Степан. — Руками много
не настираешь. Особенно с непривычки.
Я поджала губы, не желая признавать, что он прав.
— Завтра я тебе все подключу.
— Не нужно! — выпалила я.
— Сама ты этого сделать не сможешь.
— Можно... Можно нанять кого-нибудь. — Я посмотрела
ему прямо в глаза.
— Зачем, если я могу это сделать? — нахмурился Степан.
Я отвела глаза и сказала:
— Рабочему я могу заплатить, а тебе... Ты же
откажешься?
— Конечно, откажусь, — тут же ответил Степан.
Наши взгляды снова встретились. В его глазах светилось
понимание и... мягкость. Сердце сделало глухой удар, больно кольнув, и
будто сжалось.
— Я понимаю: ты не хочешь быть должной. — И снова это
спокойствие в голосе. Никакой злобы или недовольства. Я привыкла к другому. —
Денег я с тебя брать не собираюсь. Давай так, Тая. Я помогу тебе с домашней
техникой, а ты накормишь меня вкусным обедом. Щи ты умеешь варить или борщ?
— Умею, — кивнула я.
— Вот и отлично. Я сто лет не ел нормального борща.
Договорились?
— Ладно.
Степан вышел за оставшимися пакетами.
Готовить я научилась лет в шесть. Мать обычно
оставляла продукты в холодильнике и
говорила:
— Сосиски ты сама в состоянии отварить. Яйцо тоже
пожаришь. А хочешь, и макарошек сделай. В общем, жрать захочешь — приготовишь.
И уходила на несколько дней к какому-нибудь любовнику.
А мне приходилось учиться готовить, потому что «жрать» я, как и любой ребёнок,
хотела. Сначала это были полуфабрикаты, которые не требовали особых усилий,
потом — настоящие блюда. В двенадцать я уже могла приготовить абсолютно все из
обычных блюд: щи и суп, картошка, рис, макароны, мясо, курица и даже салаты. К
тому времени мать вообще перестала заботиться о том, чтобы делать хоть что-то.
Наоборот, возвращаясь с работы, орала: