Честно говоря, меня никогда не интересовали причины, по которым
на территорию Афганистана был введен ограниченный контингент
советских войск. Понятно, что гражданская война, апрельская
революция... Но это официальная версия, а как оно было на самом
деле тесно завязано на политике... Это произошло и точка, тут и
размышлять нечего. Сомневаюсь, что изменить эту часть истории было
бы возможно силами одного человека. Впрочем, я до конца не верил и
в то, что мне удастся предотвратить Чернобыльскую катастрофу, а
получилось же...
Помню, что ощущение было такое, будто гора с плеч упала. И все
же, несмотря на то, что на АЭС тогда все закончилось относительно
хорошо, у меня еще оставалось некое предчувствие, недоделанной
работы. Быть может, я чего-то еще не учел или не доглядел?
Как и говорил ранее, не любил я перелеты. Еще в прошлой жизни,
когда я со своей группой летал в разные уголки страны, каждый раз
нервничал. А в последний раз, в Сирии, вылетая с «Химок» меня
вообще посетило странное чувство, которое я тогда никак объяснить
не смог. Чем тогда обернулась командировка напоминать, думаю, не
стоит.
«ИЛ-76» покинул столицу почти в десять вечера. Взлет прошел
нормально, в штатном режиме и без каких-либо проблем.
Признаюсь, лететь в течении пяти часов до Ташкента, было
довольно тяжело. То ли я отвык, то ли причина заключалась в чем-то
другом, но прошедшие часы тянулись ну очень медленно. Куда
медленней, чем во время моего пребывания в госпитале. Попробуй-ка
посиди столько времени на пятой точке, на коротком, жестком и очень
неудобном откидном кресле — мышцы затекли уже через час. И ведь
ходить-бродить по салону запрещалось.
Сначала было душно, потом стало наоборот холодно. Обогрев салона
исправил ситуацию, вот только легкий запах машинного масла и
авиационного топлива никуда не делся. Спустя какое-то время я
перестал замечать посторонние запахи, но зато появилась ноющая
головная боль.
Вещмешок с нехитрым имуществом стоял между ног, частично
прикрытый сиденьем. Ноги вперед не вытянешь — мало места, так как
впереди начиналась пирамида из оружейных ящиков. Иногда проходил
ругающийся как сапожник бортовой инженер, поэтому каждый раз ноги
приходилось убирать.
Мерный гул двигателей почему-то не успокаивал, а наоборот
действовал на нервы. Я тщетно пытался поспать, но получалась лишь
какая-то полудрема, от которой голова разболелась еще сильнее.