— Так вам чего, открыть его надо, что ли? — негромко спросил
Чугункин. — И все?
Быстров его уже не слышал — он возился с телефоном, ища нужный
ему номер в журнале.
Я тоже отвлекся всего на полминуты и не увидел, как прапорщик
ловко извлек из своего рюкзака большие кусачки и плоскую отвертку.
В мгновение ока он ухватил кейс и орудуя инструментом, тупо сломал
замок и распахнул крышку.
— Вот и все, а то придумали проблему! — громко заявил он. — Нет
тут никаких взрывных устройств!
Я растерянно взглянул на прапорщика, затем на им открытый
чемодан и громко расхохотался. Краем глаза взглянул на куратора —
тот с каменным лицом стоял и смотрел на беспечного прапора. Судя по
лицу сапера, где не было никаких эмоций, я сделал вывод, что он
вообще не видел в этом процессе какой-либо опасности.
— Прапорщик! Зачем?! Ты в своем уме? — рявкнул он, глядя на
Чугункина с раздражением. — А если бы взорвалось?
— Ну не взорвалось же, — невозмутимо возразил тот. Поведение у
него было специфическим, вроде и уважительное, но в то же время
какое-то небрежное. — К тому же, зачем вы его в кабинет притащили,
если подозревали? Это на пустыре нужно было делать, за штабом.
На такое Быстров не нашелся что ответить. Он просто стоял с
открытым ртом и буравил сапера гневным взглядом.
— Ладно, спасибо товарищ прапорщик! — слегка усмехнулся я. — Вы
свободны!
Чугункин еще раз покосился на мои погоны с пустыми фальшиками,
затем сгреб инструмент в свой рюкзак и прихватив металлоискатель,
направился к выходу.
— Ну, раз больше ничего...
— Бардак! — кинул ему вдогонку Быстров.
К открытому чемодану мы подошли почти одновременно. Само собой
было интересно, ради чего была затеяна такая рискованная
операция.
Внутри в плотном конверте из желтого пергамента, лежали какие-то
документы. Под конвертом был еще один, но побольше и с открытым
клапаном. Внутри были видны какие-то фотографии. Предполагать, что
в одном из конвертов может быть вирус сибирской язвы, было
неуместно. До такого еще не додумались.
— Документы? — спросил Быстров, обращаясь к чемодану.
При тщательном осмотре выяснилось, что внутри были какие-то
телеграммы, только на английском языке. О чем там шла речь, с ходу
и не определишь. Куратор, щурясь словно крыс, принялся переводить и
делать какие-то отметки в своем блокноте. Ну а я, чтобы не терять
времени, переключился на второй конверт, с фотографиями.