— Не знаю, летчикам виднее. Но ближайший только этот. Зато не
«семьдесят шестой».
— Анка?
— Точно не известно, но скорее всего.
Я кивнул, вновь вернулся к телеграммам. Моих скудных знаний
английского языка хватило, чтобы частично понимать, о чем в них
идет речь. В одной из них мне попалось знакомое название, которое
тут же навело на определенные мысли.
— Николаев? — вслух пробормотал я. — Твою мать!
— Что?
— Город Николаев! Антенны... Их больше не волнует Чернобыль, они
знают, что туда, после прошлогодних событий, им теперь не
пробиться. Теперь у западных спецслужб совсем другая цель. Их
интересует ЗГРЛС в Николаеве, южнее Припяти.
Неважно, можно ли было говорить такое Быстрову... Все-таки, он
человек не посвященный... В данный момент, меня это совсем не
волновало. Нужно было как можно скорее доставить все обнаруженное
до Алексея Владимировича. Уж его-то аналитики разберутся, куда враг
планирует нанести удар. Вот только, откуда у Черненко появились
сведения, что такая информация будет в том караване? Как-то это
странно. Нужно будет задать ему этот вопрос, мне он расскажет.
Должен рассказать, иначе дальше пусть разбирается сам!
После того, как мне все-таки оказали медицинскую помощь и
перевязали легкое осколочное ранение, я принял душ и переоделся в
чистую форму, тоже «афганку». В столовой штаба плотно поужинал,
затем направился на аэродром, в зал ожидания. Быстрову сказал,
чтобы не сопровождал — у него наверняка есть свои дела. На этом
наши пути и разошлись, вряд ли когда-то еще увидимся...
Прошел предполетный досмотр. Документы и фотографии вез не в
уродливом сломанном кейсе, а в специальной опечатанной папке. К ней
имелся документ, запрещающий ее вскрытие, подписанный начальником
штаба. Как по мне, это, конечно же «залипуха», но она действовала.
По-хорошему нужен был нарочный, специальная форма на вывоз,
сопровождение. На проверке лезть в опечатанную папку никто не
рискнул, поэтому я беспрепятственно поднялся на борт АН-26. Честно
говоря, не знал, что они летали так далеко. Но с другой стороны, у
«Анки» и перегоночная дальность была две с половиной тысячи
километров. В те годы «Тушки» еще не гоняли под нужды военных.
Всю первую часть перелета я проспал. Прямо так, на мешках.
Военно-транспортная авиация она такая, удобства не предусмотрены из
каких-то собственных соображений умного человека. Из пассажиров на
борту был только я, еще один был снят с полета по причине ухудшения
здоровья.