–
Доброе утро.
–
Доброе, Лен. Как у тебя дела? Всё в силе? Мы с отцом ждём вас к семи вечера, – Наталья
Петровна шикнула на мужа и вернулась к разговору, – Арина с семьёй чуть раньше
приедет.
– Это
хорошо, но у нас не получится.
– Лен,
что случилось? Как это не получится? Отец уже мясо замариновал.
Мои
свёкры были самыми мировыми людьми, они любили меня словно дочку, я отвечала
взаимностью. И вот теперь мне надо их огорчить. Не справедливо! Почему
накосячил он, а плохие новости должна приносить я? Скрипнув зубами, выдала
единственное, что не могло их огорчить сразу. Пусть Паша сам разруливает со
своими родителями, мне хватило моей мамы.
– Да,
случилось… Пусть Паша вам сам расскажет, а я сейчас не могу говорить. Простите.
Сбросив
звонок, сразу отключила телефон, прекрасно зная Пашину маму. Она с меня живой
не слезет, пока не докопается до истины. А я не могу, мне противно и стыдно рассказывать
ей, как Паша променял меня на другую женщину. Словно это я грех совершила, а не
он. Снова боль надавила мне на плечи, медленно сжимая виски и подбираясь к
сердцу. Глубоко и часто задышав, я запретила себе думать о плохом. Надо научиться
сдерживаться и смотреть только вперёд. Если я буду и дальше позволять себе
киснуть, то сойду с ума.
Дёрнув
головой, убрала телефон в сумку, подхватила небольшую дорожную и вошла в дом,
где жила подруга. Ключи она оставила под ковриком, специально для меня. Мне
понадобился ровно час на то, чтобы привести себя в более-менее нормальный вид.
Лёгкий макияж, строгие чёрные брюки, рубашка цвета морской волны и ярко синий
пиджак. Пришлось отказаться от высоких шпилек, ещё неизвестно как день пройдёт
и во сколько я вернусь, выбор пал на классику среднего каблука. Практично,
удобно и красиво.
Первый
пункт – подача заявления на развод, но для начала надо позвонить Паше и
поставить в известность.
–
Привет, Капелька.
–
Здравствуй, Паш. У тебя будет возможность подъехать в суд и написать вместе со
мной заявление на развод?
Я
слышала, как муж тяжело вздохнул, как на заднем фоне кто-то его позвал и потом
минутная тишина.
– Лен…
Давай встретимся и поговорим?
Теперь настала
моя очередь молчать. Тяжело слышать любимое прозвище. Сердце замерло и бухнуло
в районе кадыка. Еле взяла себя в руки и выпалила на одном дыхании про
намерения. Но говорить или что-то ещё обсуждать не хотела. Не видела смысла.
Что нового он мог мне сказать? Что это всё неправда и злая шутка?