Под свист трибун заработали угловой.
И не стали бить. Разыграли, а потом оттуда через все поле – мне. А
я поводил мяч по своей штрафной, покатал, и не дожидаясь, пока
налетит Бекханов или его мелкий помощник – обратно, подальше…
И свисток.
Выдержали!
Уходили под свист трибун, под
непонятные ругательства, сквозь которые пробивался и знакомый
русский мат, но улыбались друг другу. Сделали работу. Выиграли!
Сегодня никто из наших конкурентов не
играл. Но и так стало ясно, что «Уралмаш» мы сместили и
обосновались на втором месте турнирной таблицы, да и от «Торпедо»
нас отделяло одно очко.
Но все равно опасность существовала:
если проиграем «Тилигулу», а уральцы выиграют, то не видать нам
вышки, как своих ушей.
В Тирасполь мы летели долго и
мучительно. Прямого рейса из Алма-Аты не было, и пришлось делать
пересадку в Москве. То есть одиннадцатого мы отыграли с «Кайратом»,
отоспались, утром прыгнули с самолет – и в Москву. В итоге в
Тирасполь добрались к пяти вечера, когда уже начало темнеть,
заселились, но вместо того, чтобы сидеть по номерам, Димидко
потащил нас гулять по городу. Во-первых, было тепло, двенадцать
градусов – юг все-таки. И хотя ноябрь, и у нас в Михайловске
деревья уже облысели, здесь осень была в самом разгаре: золотые
липы, яркие клены, рябиновые гроздья.
В этой реальности не было
столкновения Приднестровья с Молдавией, царили мир и согласие, ведь
жили все в одной большой стране СССР.
И вообще приятный город, просторный,
я бы сказал изысканный, пестрый из-за разноцветья листьев, да и
люди тут одевались вычурней, ярче.
Чернобровые девушки еще не закутались
в зимнее и щеголяли голыми коленками – Колесо шею сворачивал и
глаза терял. Левашов с Гусаком туда же.
Моя девушка ждала меня дома, потому
меня больше удивляло небо, после заката окрасившееся в ультрамарин
и выплеснувшееся в Днестр, где на поверхности покачивались
городские огни. Проплыл прогулочный кораблик – вода задрожала,
побежали волны. Минута – и опять штиль. Ветер будто бы тоже
затаился в ожидании завтрашней схватки с «Тилигулом».
Микроб ходил, погруженный в себя и
напевал песню «Арии»: «Луч зари к стене приник, я слышу звон
ключей». Клык тоже грузился, остальным все-таки удалось
расслабиться. Ну, или они просто делали вид.
— Кто скажет, почему – «Тилигул»? –
нарушил молчание шагающий впереди Димидко, заведший руки за
спину.