— С соседкой поговорили? – спросил
я.
— В первую очередь. Составлен
фоторобот преступника. – Тирликас отдал мне листок с
фотороботом.
Подозреваемому на вид было лет сорок.
Скуластый, темноволосый, с пятидневной порослью на лице, в очках и
черной шапке. Незапоминающийся тип. Вполне возможно, что это
маскировка, профи умели пользоваться гримом. Никаких особых примет
в виде родимых пятен, татуировок, шрамов не было.
Впрочем, система распознания лиц
вполне в состоянии его идентифицировать, если он пройдет перед
камерами, установленными в общественных местах.
— Выяснилось, что Энн все время
сидела дома, а выходила только с Игнатом, — продолжил Лев Витаутыч,
— потому он чуть не лишился жизни. Новая квартира, где жила
девушка, окнами выходила во двор, там все время дежурила охрана,
потому ликвидировать ее дома было рискованно. Но рискнуть убийце
все равно пришлось.
— Жалко девушку, — сказал я.
— Кто ж ее заставлял в это все лезть?
– дернул плечами Тирликас. – Все понимали, что она не жилец, это
лишь вопрос времени. А она даже от конспирации отказалась и,
вопреки советам придержать язык, дала несколько скандальных
интервью. Поищи в Комсети, если интересно. Никаких тайн не выдала,
откуда их знать пешкам? Но яростно обличала режим. Они же всеми
силами стараются сформировать у наших граждан положительный образ
западных стран, мол, у них демократия, у нас диктатура, у них
достаток и роскошь, у нас – серость и уравниловка. Но, как ты сам
смог убедиться… — Поймав мой удивленный взгляд, он объяснил: —
После полного пансиона вступив во взрослую жизнь, что, если ты
работаешь, то тебе пропасть не дадут.
— Это да, — сказал я и вспомнил свою
Россию, когда зарплата примерно равнялась аренде жилья, и если
человек оказывался на улице, всем было по барабану. — Спасибо, что
держите в курсе. Надеюсь, его в скором времени возьмут.
Тирликас завел мотор.
— Подвезти?
— Нет, я прогуляюсь. Удачи!
Я вылез из машины и направился к
остановке встречаться с Гусаком. Прождал его минут пять, он
выскочил из автобуса, заозирался, увидел меня и кивнул на светофор.
Мы перебежали дорогу, Витек выключил телефон, с видом заговорщика
переложил его в суку и прошептал:
— Они существуют, прикинь!
Я включил глушилку. Кто – «они», я
уже слышал, потому спрашивать не стал, и Гусак закончил мысль: