Помнится, в позапрошлом году на сборы мы ехали в плацкартном
вагоне в старый, как наша раздевалка, евпаторийский санаторий. В
этом все было иначе: первый класс самолета, новейший спорткомплекс
в Симферополе, гостиница рядом.
Стартовали мы девятого января, Матвеич с нами, остался в
Михайловске собирать дубль. Гусака, хвала богине, единственный раз
допросили и больше не трогали. Я так и не понял, одаренный он или
нет. Озарения у него случались только на границе сна и
бодрствования, а он жил с родителями, потому оказаться рядом в
такой момент и прочувствовать я не мог. Оставалось ждать, когда нам
вручат ключи от новых квартир.
А сроки сдачи новостроек перенесли на первый квартал 2025 года:
что в этой реальности, что в той имело место национальное русское
раздолбайство. Наверное, иного не стоит ожидать от народа, в языке
которого казалось бы одинаковые слова — тюль и мышь — разного рода,
много подобных нелогичностей и масса исключений.
Два раза в неделю нас возили тренироваться на другие стадионы –
чтобы не привыкали к одному. Даже в закрытый строгий Севастополь
нас пустили, и после тренировки мы побродили по ночной набережной.
Вода качала отраженные огни Северной стороны, и бухта скорее
напоминала широкую реку, только запах водорослей и йода напоминал,
что это море, да огромные чайки, голосящие и летающие даже
ночью.
И в пышной уже знакомой Евпатории мы побывали, наведались в
кафе, где встряли в неприятности два года назад, раздали автографы
и перекусили. В этот раз все было чинно и благородно. А в ресторан
на набережной, куда нас не пускали в прошлый раз, не пошли из
принципа.
Ялта удивила почти весенним теплом, помахала веерами пальм, как
старым знакомым. Керчь встретила настороженно, но не устояла перед
нашим обаянием и все-таки приняла нас, выключила дождь.
И если города средней полосы чем-то схожи, как братья и сестры,
то крымские города точно не родственники. Вот Симферополь и
Евпатория – ну разные же ведь! А Евпатория и Ялта так вообще.
Жаль не получилось подняться на Ай-Петри на подъемнике – просто
не было времени.
Южный воздух и солнце сделали свое дело, и Игнат выкарабкался из
околодепрессивного состояния. Зря я боялся, что после смерти Энн он
уйдет в пике.
Одиннадцатого февраля, как только закончатся сборы, мы должны
были полететь в Киев на товарищеский матч с «Динамо», где играли
мои знакомые по национальной сборной, в том числе Вовочка Пинчук,
который был слишком дерзким, за что его изгнали из сборной.