Правда в какой-то момент мне
показалось, что меня подняли из кресла и куда-то несут. Но, видимо,
показалось…
Правда, когда я на следующее утро
проснулась в своей кровати и в ночной рубашке, я уже не была так
уверена, что мне это показалось.
Завтрак я явно проспала, он получился
поздним и в одиночестве. Но потом началось…
Я удивлялась, что в прошлый раз меня
долго готовили к приему в доме Ревельских? Забудьте. Там всего-то
было пару часов.
Лика с Маргаритой Константиновной
появились в одиннадцать и принялись за меня со всей серьезностью.
Подключив Марию, меня массажировали, чем-то мазали, что-то смывали,
потом мазали опять. Попытка отбиться и принять ванну в гордом
одиночестве не удалась, потому что с моими волосами тоже что-то
делали: наносили, промывали, одевали и снимали.
Потом дошла очередь до платья и тут
выяснилось, что, во-первых, первоначально утвержденный фасон
подвергся серьезным изменениям. Платье получилось… эээ, более
открытым. Кружево на плечах, которого было и так немного, было
настолько прозрачным и тонким, как будто его не было вообще. Как,
впрочем, и рукавов.
- Но как? – вопрошала я.
- Милочка, это было так давно, а за
это время мне столько идей в голову пришло…
Ага, давно, три дня назад…
Но померив, я согласилась, что так
даже лучше.
Во-вторых, Маргарите Константиновне
захотелось мне добавить болеро на плечи. Точнее я сказала, что с
настолько открытым верхом я никуда из комнаты не выйду. Болеро она
сообразила из разнофактурных кусков ткани, оставшихся от платья. Я
сначала не поняла, зачем она принесла целую сумку обрезков разной
формы и размера, но посмотрев на спокойствие Лики, которая не
удивилась, поняла, что это обычное дело. Видимо в последний момент
менять что-то в платье – было характерной чертой этой гениальной
женщины.
В этом бирюзовом платье,
бело-бирюзовом болеро, я казалась себе такой легкой, нежной и
воздушной. Как облачко – раз и улечу. Поэтому я придерживалась за
перила, спускаясь вниз по лестнице к ждущему меня графу Вяземскому,
который ради того, чтобы сопроводить меня, вырвался пораньше с
работы, а не просто встретил меня где-то во дворце. Так я и
спускалась, не спеша то ли боясь улететь, то ли свалиться…
Наученная горьким опытом, туфли я на
это раз категорически надела свои. Белые, парадные. Может по цвету
и не сильно подходящие к бирюзовому платью, затоо на этот раз мне
не грозило бегать вообще без них только потому, что я натерла
жуткие мозоли. Одно только воспоминание об этом, отбило все желание
одеть бирюзовые, абсолютно новые туфли. Вот поношу их недельку по
дому – и тогда они у меня получат почетное звание обуви на
выход.