- Обижаете, Ярослав Александрович.
Работать все будет как часы. А потом – еще лучше. Считайте это
курсами повышения квалификации.
- Я оставлю вам Туманскую, все-таки
она целитель, а вы еще те экспериментаторы и Алексея Бехерева –
главным. Чтобы не расслаблялись. Слышишь, Алексей?
- Понял.
- Абсолютно с вами согласен! Меня
сейчас больше защитный контур поместья интересует! Все-же такую
систему скоординировать. Гений работал! Гений!
- Систему защиты делал мой отец, а
Рилли потом добавила ловушки. Из наработок. Это должно быть в
документах.
Странно, говорю, а у самой слезы в
горле. Нет, Ариадна, нельзя расслабляться. Соберись! Вдох – выдох…
Нам еще комнаты осматривать. И мою, и родительские. Нельзя терять
лицо перед посторонними, нельзя! Если бы здесь был один Ярослав… Но
здесь еще его подчиненные и мои коллеги, поэтому ронять его и свой
авторитет истерикой – никак нельзя. Держимся!
Сейф в потолке привел всех в
удивление. И хотя там уже ничего не было, но сама мысль спрятать
его именно там… В общем, на эксперта мы могли уже больше не
рассчитывать, он ушел в изучение диковинки с головой так плотно,
что, оставив с ним одного оперативника, мы пошли дальше.
В прошлый раз нам не удалось
заглянуть на кухню и в столовую. Забавно, но стазисные кладовые
выглядели так, как будто их наполняли не десять лет назад, а на
прошлой неделе. Причем на кухне было так чисто, словно никто за все
эти годы до нее так и не дошел.
«Не дошел. Я не пустила. Твоя мама
любила тихие завтраки на кухне».
- Я помню…
Все помню… Мама иногда готовила нам
завтрак, говоря, что готовка – это выражение любви к тому, для кого
готовишь. Если уж взялся за этот «подвиг» значит, тебе этот человек
очень дорог. Блинчики, пирожки с вишней, сырники…
У мамы они получались с запахом
летнего утра и скошенной травы… В такие дни папа тоже с
удовольствием сбегал из столовой, и мы завтракали на кухне, позабыв
о правилах этикета.
Провела рукой по абсолютно чистому
столу, за которым мы обычно завтракали. Стол отозвался теплом
воспоминаний.
- На какое-то время мы можем не
беспокоится о пропитании. Но все-же, Алексей, распорядись, чтобы
сюда завезли продукты. Определим это как долгосрочное наблюдение за
объектом. Тут есть где готовить, поэтому не переусердствуйте с
сухими пайками.
Ясный, негромкий голос Ярослава
раздающего распоряжения позволил мне начать спокойно переключатся с
воспоминаний на нынешнюю ситуацию. Прошлое, которое я потеряла,
нахлынуло как в первые полгода после гибели родителей. Болезненно
ломало выстроенную за эти годы стену.