Потому он сейчас скинул мантию, чтобы её полы не мешались, и
прошёл в центр круга, аккуратно ступая между рунами и линиями.
Короткий жест, и под мисками со смесями благовоний, призванными
помочь разуму расслабиться и отправиться в путешествие, вспыхнули
огни. Велирион опустился на колени и закрыл глаза, концентрируясь
на потоках магии. Губы зашептали слова заклинаний, что позволят
ухватиться за последний сон, позволить ему унести себя в глубины
разума, найти причину…
Голову наполнили образы видений, в которых отчётливо угадывались
моменты сновидений.
Потемневшее небо окрашивало мир вокруг неестественным и
пугающим багрянцем. Вокруг лилась кровь, звучали крики и рычание.
Полчища даэдра медленно, но верно сминали силы защитников, которые
из последних сил пытались защитить Саммерсет. Он тоже был среди
защитников, сжигая и замораживая врагов, не скупясь на применение
странных и непонятных знаний из снов. Когда всё кончится, ему
непременно зададут вопрос, откуда он знает подобные заклинания, но
это потом. Сейчас главное — избавиться от даэдра любой
ценой.
Его так и не спросили. Кинмаршер снёс ему голову.
Вот он идёт по подземному коридору, нервно озираясь, словно
вор… или загоняемая жертва. Вокруг ни души, хотя он знает, что за
стенами есть люди. Не друзья, лишь единомышленники. Они не помогут,
скорее убегут. Но от кого?
Ответ скоро явился сам в облике высокого крылатого существа
с издевательской улыбкой на мертвенно-бледном лице. Существо
вскинуло руку, мелькнула ядовито-зелёная вспышка, всплеск боли, и
разум поглотила тьма.
Видения сыпались, словно из рога изобилия. Жизнь сменялась
жизнью, смерть смертью, и в каждой Велирион был главным действующим
лицом. С ним говорили, он говорил, его убивали, и он убивал.
Информационный поток всё нарастал, голова болела, видениям словно
было тесно, и они пытались разорвать череп, и, казалось, конца им
не будет. Альтмер мог оборвать эту череду, но пока терпел и
смотрел, пытаясь найти что-то, что даст ему хоть какой-то ответ о
творящемся с ним. Но пока он узнал только то, что все те меры, чьи
жизни переживал, тоже видели похожие сны и видения.
А ещё, что они не жили одновременно. Один умирал – рождался
другой. И в большинстве смертей последним зрелищем была странная
крылатая фигура, забирающая жизнь.