О том, что он стажируется, он скрывать не стал, просто не
акцентировал на этом внимание. О том, что стажировка — это не про
кофе и легкий заработок, могли знать разве что парни из рок-группы.
Для остальных эта сфера была настолько далекой, что представления о
том, чем он там занимается, были разными. А Дан на вопросы отвечал
загадочно. Что, разумеется, стало причиной сплетен о том, что он
там действительно просто носит кофе, попутно смотря на работу
других. Да и… сама новость о его стажировке быстро забылась из-за
других событий.
Впервые на стажировку он пошел в феврале. Субботнее раннее утро,
а его аж потряхивало от нетерпения. Почти час он потратил на
урегулирование внутренних вопросов с каким-то молодым менеджером.
Ему выдали удостоверение сотрудника, которое давало возможность
входить в офис, провели короткое интервью, он подписал несколько
соглашений — их оговаривали заранее, это было что-то вроде правил
поведения, потому что ему еще нет 16 и он не может считаться
полноценным сотрудником. Здесь же — договора о неразглашении всего,
что он увидит и особенно услышит в стенах студии.
Офисное здание в центре Нью-Йорка в 2015 не было главным местом
для записи крупных звезд, чаще люди записывались на западном
побережье. Но и здесь жизнь бурлила. У входа почти всегда дежурили
папарацци, но их обычно немного — пара неудачников, не более. Но
Дан не совсем неизвестный — он блоггер, так что рано или поздно его
фото может стать причиной для обсуждений и ненужных вопросов.
Вопросов к нему — что он там делает и с кем работает.
После того, как утрясли все детали, Дана проводили в отдельных
кабинет. Слева от входа он походил на классический кабинет — с
письменным столом, креслами для посетителей и книжной полкой, где
вместо книг стояли журналы и диски. А справа располагался небольшой
стол с несколькими мониторами, ноутбуком и оборудованием для
микширования музыки. На стенах развешены обложки дисков в
увеличенном формате — множество знакомых лиц и имен.
Когда Дан вошел в кабинет, он сразу заметил и хозяина. Это был
массивный мужчина лет сорока, одетый в клетчатую рубашку, загорелый
и с веснушками на постаревшем лице, он улыбался так широко и
искренне, что не улыбнуться в ответ было просто невозможно.
— Я так понимаю, ты тот самый юный гений, который теперь будет
моим падаваном?