-Витя, это кто? Жена твоя? – писклявый голос
отвлекает меня от созерцания краха моей жизни. – Ты же говорил, что она
инвалид. Что не можешь ее бросить. Витя...
Я перевожу взгляд к источнику звука, и первое, что
вижу – два золотых неразлучника, усеянных бриллиантами, болтающихся в ушах
шлюхи. Она миленькая, даже хорошенькая. Нос кнопкой, губы бантом, белокурые
волосы до задницы и сиськи... Это дирижабли, а не женская грудь. Как она еще не
переломилась при такой тонкой талии? И кожа. Ни одной веснушки, ни чертова
пятнышка. Как фарфоровая светится в красном блеклом свете.
- Точно, умственный инвалид. Господи, ты ложился со
мной в постель, вернувшись вот от сюда. Трогал, целовал,- сиплю, борясь с
дурнотой и омерзением. И эта женщина? Почему ты ее отсюда не забрал, это же...
омерзительно.
- Витюше нравится антураж,- капризно дует губку
проклятая потаскуха.- Вы же с ним не спите. Болеете. Ему надо расслабляться. Мы
специально приезжаем сюда заниматься любовью.
- Сплю. То есть... Это не ваше дело. Это вообще... -
господи, что я несу. Выгляжу полной дурой, даже этот Северцев смотрит на меня с
жалостью.
Я потом
просто теряюсь в пространстве. Больше не в силах сдерживать рвущуюся из души
ярость и боль.
Прихожу в себя, болтаясь в руках огромного мужика,
больше похожего на сказочного великана. В кулаке у меня зажато... Фу, что это?
Парик? Так куколка не блонди?
Из горла
рвется истеричный смех. Даже не смех, хохот. Я точно знаю, что будет дальше. И
потому не сильно сопротивляюсь спасительной тьме, укутывающей меня в кокон
блаженного беспамятства.
- Ирина Игоревна. Мать вашу,- последнее, что я
слышу, обмякнув в объятиях Северцева, который разрушил мою жизнь до основания,
пригласив сюда. Нет, не он виноват, конечно. Но...
Глава 3
Что это было? Подстава, или действительно ментовской
рейд по отлову проституток? Нет, конечно, эта унылая дура не могла организовать
такого. У нее бы не хватило ни духу, ни сил, ни ее рыбьего ума. Хотя, конечно,
он здорово лоханулся перепутав подарки. Да и хер с ней. Эта дура, способна
только месить свою гребаную глину и продавать уродливую мазню с аукционов. Нет, он ее не ненавидел.
Просто не любил. Не мог видеть эти чертовы веснушки, рассеянные по ее слишком
худому телу, и маленькую грудь, которую она еще больше маскировала какими-то
совершенно нереальными, аляпистыми балахонами. Да и женился по указке отца,
потому что старик возжелал себе в невестки эту чертову конопатую суку,
закомплексованную до состояния деревяшки. Под старость лет старый заделался
меценатом и страстным ценителем изящных искусств. А Ирка подавала огромные
надежды, как скульптор и художник. И сама она такая была – неприступная, как
статуя каменная. Девственница с замашками аристократки. Все, как папочка хотел.
Проверил ее с ног до головы. Он просто из охотничьего азарта добился этой дуры.
Влюбилась как кошка. Идиотка, чертова. То ли дело Гелька. Огненная, горячая,
как скаковая лошадь. Она его понимала, трахалась с отдачей. Исполняла все его
прихоти. Все до единой. Виктор сглотнул липкую слюну, вспомнив гибкое тело
любовницы. В паху потяжелело. Надо отвлечься. Срочно.