– Детей спасли врачи, медсестры,
санитарки – все, кто здесь трудился днем и ночью, – Несвицкий
чувствовал себя неловко. – А я всего лишь зачаровал раствор.
– Без него бы Галечка не выжила, –
сказала женщина, которая целовала ему руку. – Мне так врачи
сказали.
– А внук мой не оправился бы так
быстро, – сообщил немолодой мужчина. – Не скромничайте, Николай
Михайлович! Великое дело вы сотворили. Как хорошо, что так вовремя
нашлись!
– Кстати, о растворе, – перехватил
инициативу Николай. – Я как раз намеревался сделать следующую
партию. Вы мне позволите пройти к автоклаву?
Люди расступились. Несвицкий зашагал
по коридору, слыша сзади голоса: «Худенький какой!.. Все силы на
детей потратил… Не щадит себя… Спаси его Господь!..» «Да это просто
сюр какой-то! – думал Николай, спускаясь по ступенькам в цокольный
этаж, где располагались автоклавы. – Налетели и сразу руки
целовать…» Как выяснилось вскоре, куда покруче сюр ждал его в
помещении для автоклавов. Переступив порог, Несвицкий с изумлением
увидел, что в нем полно людей. Медики в халатах, мужчины, женщины в
гражданском, а кто-то – и в военной форме. Здесь же обнаружился и
главный врач, который сразу подошел к Несвицкому и поздоровался за
руку.
– Кто эти люди? – поинтересовался
Николай. – Понятно, что в халатах наши, а остальные?
– Из администрации главнокомандующего
и из Собрания Республики. Услышали, что в госпитале появился волхв
и захотели посмотреть.
– Не верят, что я волхв?
– Скорее, в то, что вы нашлись. Когда
Антип Матвеевич погиб, ему замену почти год искали. Даже обращались
к правительству империи. Ответили: свободных волхвов нет. Другие
страны вовсе не откликнулись – таких специалистов просто так не
отдают. А тут вдруг выскочил один, как чертик. Господи, прости! –
он перекрестился.
– А то, что я вчера раствор
зачаровал, им недостаточно?
– Желают сами убедиться. Поймите,
отказать нельзя.
– Хорошо, – помедлив, согласился
Николай. – Но, чтобы в помещении ни звука. Собьют мне концентрацию
– лично выброшу за двери. Не посмотрю на чин и должность.
– Я прослежу, – заверил главный
врач.
Николай уже привычно вымыл руки над
раковиной и, не вытирая их, направился к приготовленному автоклаву,
где сел на табурет и опустил ладони в воду. Закрыл глаза и
сконцентрировался. Мир исчез, пропали образы и звуки, перед глазами
возникли сцены, которые он подсмотрел в палатах. Вот мать целует
маленькую девочку и, плача, гладит ей головку – всю забинтованную.
Бледный мальчик, которому осколком оторвало кисть. Кровавое пятно
на забинтованной груди другого…