— А что, ты меня не любой любишь? — при этом огрызается ядовито.
— Только удобной?
Вызов в её словах, причём такой, будто Софа уверена в своей
правоте. Хотя она может обвинять меня в чём угодно, но только не в
этом. Я всегда за компромиссы и о жене забочусь, как о её нуждах и
чувствах. У нас точно нет такого, чтобы всё вертелось вокруг меня и
в угоду мне.
Хмурюсь.
— Не знаю, каких феминистических бредней ты начиталась в
интернете, про репродуктивное насилие или абьюзеров, но приди в
себя, пожалуйста. Ты вчера была не против ребёнка. Передумала —
ладно, я не заставляю. Шарахаться меня и выбрасывать мои подарки
зачем?
Софа усмехается мрачно, с уловимой горечью.
— Тебе сказать? — неожиданно спрашивает с нажимом. — Правда?
На мгновение перехватывает дыхание. В её глазах вызов. В словах,
конечно, тоже.
Она обвиняет и знает, что имеет на то основания. И основания эти
явно покруче «феминистических бредней» или страха забеременеть.
Блять… Есть ещё какой-то смысл отрицать, что я тотально влип? Да
я и сейчас без шарфика, а жена упорно даже не смотрит мне на шею.
Хотя невнимательностью никогда не страдала.
Хочется сделать вид, что я не слышал вопроса. Или вообще лечь
обратно и проснуться в другой реальности. Нет, лучше в другом
времени — во вчерашнем дне, когда Софа желала мне доброго утра с
приготовленным завтраком и любовью в глазах. Когда только провожала
меня на работу, счастливо обнимая и целуя ласково, когда
заглядывала мне в глаза с теплом и когда говорила, что любит…
Когда я ещё не трахнул Таню. Когда у меня ещё не было явных
причин чувствовать себя конченным придурком, который ничего не
сможет сделать.
Разве что непонятно зачем рычать в ответ, какого-то хера
провоцируя:
— Да, Соф, скажи!
Типа я искренне не понимаю, о чём может быть речь. И самого себя
ни разу не убеждаю, а Софа так и вовсе усмехается мне в лицо.
Но всё-таки отвечает чуть сорванным голосом, причём совсем не
то, что я уже готовился услышать:
— Мне не нравятся ювелирные украшения. За год в браке и полтора
года отношений ты бы мог уже заметить, что я к ним равнодушна.
Наряжаюсь только потому, что ты любишь весь этот пафос, — на полном
серьёзе предъявляет мне с обидой. — Я должна быть самой красивой,
да? — язвительно добивает, будто я и вправду именно из-за этого ей
украшения дарю.