— Умно, — потирая лоб, прокомментировал мое объяснение Гоша. — И главное, не поспоришь ведь.
— Вот только не надо иронии, — сказала я. — В конце концов, я не микробиолог. И не зли меня, если по-прежнему хочешь котлеток.
— Моя изнутря тоже прежнему хочешь котлеток, — немедленно перестала подвывать Пиктигаула.
— А вот кстати, — вспомнила вдруг я. — Никто из вас не трогал мою…
Не договорив, я выскочила в комнату и обвела ее взглядом. Гжельской вазы не было ни на ее обычном месте, ни где-либо еще. Я вернулась на кухню, подбоченилась и рыкнула:
— Пр-ризнавайтесь, где моя ваза?!
— Позволь уточнить, — поднял руку Гоша. — А что будет тому, кто признается: награда или наказание?
— Смотря в чем он признается, — процедила я, и заметив, как испуганно заморгала принцесса, добавила: — Или она.
— Тогда нам рискованно признаваться, — сказал принц. — Ведь наказанием может стать уменьшение количества котлеток.
— Скажу больше, — злобно прищурилась я. — Вплоть до полного их отсутствия!
— Вот видишь, — вздохнул Гоша. — Кто же на таких условиях признается?
— Ну хорошо, — сложила я на груди руки. — Тогда я поджарю котлеты только себе. А вам сварю макароны. А еще я хотела кого-то угостить мороженым, но теперь съем его сама.
— То не есть правда, — буркнула вдруг Пиктигаула.
— Еще какая правда, — возразила я.
— Она имеет в виду — справедливость, — пояснил Пиктигоуша. — В смысле, это несправедливо.
— А выбрасывать мои вещи справедливо?
— Она же не просто так ее выбросила! — воскликнул Гоша и тут же зажал себе рот.
Принцесса сверкнула на него взглядом, а потом перевела его на меня и заговорила знакомым уже мне тоном будущего правителя:
— Я бросать твой горшок! Я спасать тебя от зверь. Какой для тебя есть сильно важен: целый ты сам или твой целый горшок?
— Целый я сам, — вынуждена была признать я. — Но лучше говорить «целая» и «сама», потому что я женского рода. И да, прости, спасибо, что спасла меня. Просто мне все-таки жалко горшок… Поскольку вообще-то это ваза. Гжельская. Она мне очень нравилась. Ведь можно же было кинуть что-то другое…
— Извини, выбирать было некогда, — вступился за сестренку выдавший ее принц. — Сам я вообще схватился за телевизор, но Пиктигаула оказалась проворнее.
— И на том спасибо, — вздохнула я. — Хотя… Со мной многие бы поспорили, что лучше: ваза или телевизор. Во всяком случае, ваза хоть и демонстрировала всегда одно и то же, но это всегда и доставляло удовольствие. Телевизор же показывает иногда такое, что мне и самой его хочется выбросить.