— Пить хочу, — девушка на соседнем кресле вытерла ладонью капельки пота со лба.
Кристи — так она представилась. Худощавая блондинка лет двадцати пяти, не слишком выдающейся красоты, а с мозгами ещё хуже. Она ждала вид на работу в Вивернограде год и теперь готова терпеть духоту, вонь, тычки автоматов от солдат, которые нас сопровождали… Кристи всё стерпит, лишь бы попасть в город мечты. Я скривилась, глядя на неё — противно думать, что кто-то по собственной воле, пусть и за большие деньги, готов прислуживать драконам.
— Попроси воды, — прошептала и снова принялась рисовать.
— Ну да, ага… У меня три просьбы на три года, надо беречь. Контракт у меня! – подняла указательный палец. — Тебя как звать-то?
— Таисия, — представилась раз в десятый. С памятью у моей попутчицы тоже всё хреново.
— Дура ты, Таська, — заявила блондинка, словно мы с ней с горшка подружки. — Я из кожи вон лезла, чтобы попасть в Виверноград, а тебе всё само в руки идёт. Ещё и недовольна.
Такое «само в руки» врагу не пожелаешь, но объяснять что-то недалёкой не было ни сил, ни желания. Перед отправлением в Виверноград, ещё в Московском распределительном пункте, я смотрела на добровольцев, которые ставили подписи в договорах, думая, что им гораздо лучше, чем мне. А потом познакомилась с Кристи и, поболтав с ней пару минут, поняла — ни фига подобного. У моей соседки по автобусу контракт на три года и кругленькая сумма, прописанная в нём.
Круто? Нет.
Попутчица собирается стать шлюхой. В конце концов, оттраханая во все дыры, она будет смотреть на заработанное абсолютно пустыми глазами. Я уже видела девчонок, которые вернулись из Вивернограда «богачками» — жить, как жили «до», они не могли. Разучились. Большинство снова встали на очередь за разрешением работать в драконьем городе.
Господи… Пусть мне выпадет шанс стать поломойкой.
— Тебя вынудили? Что натворила? — Кристи расстегнула верхние пуговицы на клетчатой рубашке, пытаясь хоть как-то облегчить муки от невыносимой жары.
— Еду отрабатывать карточный долг отца, — от нахлынувших воспоминаний к горлу подступил комок. — Он нетрудоспособен, не может сам…
— Фига себе! — округлила голубые, как небо, глазищи. — Сочувствую. Большая сумма?
— Лет на пять работы, — вздохнула.
Мой папа стал инвалидом — разбился на машине и теперь парализован. Чтобы обеспечить ему хороший медицинский уход, я продала нашу старенькую квартиру в Подмосковье и определила его в дом-интернат. Вместо поступления в универ мне пришлось устроиться на работу и всё вроде шло не так плохо — хватало денег на съёмную комнату в общаге и еду, иногда даже оставалось, чтобы подбодрить отца подарком на праздник, но однажды выяснилось, что он должен дракону… и немало. Оказывается, мой папочка до аварии был заядлым игроком в покер.