-Доти ведь проверялась перед помолвкой. – В голосе мужчины
появилась ирония и злой смех.
-Я тогда была в радости, узнав, что выхожу замуж. Все мелочи
приготовления к помолвке пролетели мимо моего сознания. Прошу
простить за невнимательность, вас я должна была запомнить. – Нужно
красиво играть свою роль Мирабет, но не уронить чести Надежды. Так
что буду совмещать гордую фигуру и дребезжащий голосок. – Напомните
мне ваше имя.
-Эр Хьюстон, доти. – Подобрался начищенный мужчина и растянул
губы в холодной улыбке. – Теперь понятно ваше странное поведение,
дорогая. Свадебная суматоха всегда выбивает из колеи разум нежных
женщин.
-И что тут происходит? – Послышался голос «отца» от лестницы. –
О, Эр Хьюстон, вы, наконец, прибыли. – Радости в голосе мужчины не
было ни на грамм, но ведь этикет должен соответствовать. И я уже
прекрасно вижу всю «радость» этой встречи.
На самом деле весь взгляд родителя был направлен на меня. В его
глазах читалось удивление и настороженность. Маленькая фигурка
мужчины была закутана в нечто бежевое и с высоким воротником, а на
ногах явно были каблуки – подъем высокий, сразу вспоминаются
танкетки из моего мира. Рука Гомера потянулась к седеющим волосам и
так и остановилась на полпути. Я наблюдала за ним как за хищником.
Мне как «охотнику» было интересно узнать о повадках и слабостях
будущего украшения стены. Раз уж теплых отношений с моим нынешним
отцом не получается, то лучше знать на сколько гадок тот в
душе.
-Мирабет, ты что делаешь?! – Твердый голос принадлежал Кларе. –
Почему ты так смотришь на дота Гомера? – Мой взгляд смущает? Я
отвернусь к окошку, пусть сами друг с другом разговаривают. – Рады
приветствовать вас Эр Хьюстон. Чаю? – Попыталась горничная
задобрить мужчин.
Немного позже мужчины сидели в креслах, и пили чай с ленивыми
варениками, которые не хотела нести Клара, но на столе они
появились благодаря кухарке. Мой папочка прикрикнул на женщину,
когда та, стараясь угодить, улыбалась им в лицо. Клара тоже
разозлилась и, стараясь обидеть ту посильнее, хотела опрокинуть
тарелки. Не могла же я стоять в сторонке, когда родственную душу
обижают. Проходя мимо сварливой горничной, наступила ей на ногу и
потопталась, потом правда извинилась и долго краснея, улыбалась.
Нужно же было играть послушную дочурку.