– Да не вопрос… – прежде, чем кто бы
то ни было еще успел отреагировать, Диля подняла левую ладонь
вверх, продемонстрировала бородачу и внезапно полоснула по ней
острием «ножа», который так и продолжала держать в правой руке.
Металл окрасился алым. Олега передернуло – так, словно порезали его
собственную руку. – Доволен? –шагнула девушка к Гере, протягивая
тому клинок. – Теперь давай ты!
– Хорошо, – не задумываясь, кивнул
бородач и взял у нее «нож». – Но потом – остальные!
– Резать себя грязной железякой,
которая еще неизвестно где валялась! – брезгливо поморщилась Ада. –
Давайте хоть продезинфицируем ее чем-нибудь сначала!
– В медотсеке есть этиловый спирт! –
вспомнила Инна.
– Откуда знаешь? – подозрительно
покосился на нее Гера, держа «нож» наизготовку.
– Изучила содержимое шкафа после
отравления Артемио. Должен же кто-то знать, что там есть.
– Одна любопытная за такое уже чуть
не поплатилась, – хмыкнула Даша.
– Кстати, Галю освободи, –
повернулась к капитану Диля. – Полагаю, теперь она оправдана?
– И Мамая! – добавила Даша.
– Сначала проверка! – настаивал
Гера.
– Значит, сделаем так, – тоном, не
допускающим возражений, завил Вербицкий. – Сначала свяжем и посадим
под замок этого Чужого. Потом возьмем в медотсеке спирт и
скальпель… Там есть скальпель? – повернул он голову к
Инне.
– Есть что-то наподобие, – кивнула
Иноземцева.
– Возьмем спирт и скальпель, соберем
всех в медотсеке и проверим кровь. Там сразу и раны можно будет
залечить. Потом… Потом, если все будет в порядке, освободим Галю и
Стаса.
Если Диля и Гера и не были согласны с
предложенным капитаном порядком – каждый по-своему – спорить они
больше не пытались, и решение было принято.
Варшава, 5 июля 20… г.
– Дождь закончился, – проговорила
Настя, выглянув в окно гостиничного номера. – Ну что,
едем?
– Что? – переспросил лежавший на
кровати поверх покрывала Артем. После истории с самолетом он стал
хуже слышать, но если специально повышать голос – начинал жаловался
на боль в ушах. Врач, осматривавший юношу в аэропорту, прописал ему
какие-то капли и обещал, что через несколько дней все должно прийти
в норму.
Но вообще-то, это они еще легко
отделались. Да что там говорить, выжили чудом! Лети самолет в
момент получения пробоины в борту на обычной для такого рода рейсов
высоте, не уцелел бы никто, ни пассажиры, ни экипаж – человеческая
кровь мгновенно бы вскипела, наглухо забив сосуды мозга, а это –
мгновенная смерть. Об этом Насте рассказала стюардесса Лейла, – та
самая азиатка, оказавшаяся российской узбечкой – пока они ждали
своей очереди ко врачу в развернутом поляками в аэропорту мобильном
медпункте. Как удивительно это ни прозвучит, спасли их пресловутая
зона турбулентности и не менее пресловутые польские чувства к
России. Опытный пилот, обнаружив по курсу опасный участок, заранее
запросил разрешение на смену эшелона полета. Обойти неблагоприятный
район можно было либо сверху, либо снизу, и польские диспетчеры, в
зоне ответственности которых находился в это время самолет, велели
ему снизиться – как считала Лейла, из чистой вредности: чем ближе к
земле летит воздушное судно, тем больше у него расход топлива. В
результате трагедия произошла на высоте, где спасение уже было
возможно – а дальше все решили грамотные действия экипажа. Пилот
бросил самолет вниз – это, оказывается, было не падение, а
экстренное, но контролируемое снижение – и успел опуститься на
безопасную высоту прежде, чем в аварийной системе закончился
кислород – пассажирские маски, по словам той же Лейлы, рассчитаны
всего на 12 минут работы. Этого времени, впрочем, экипажу вполне
хватило.