Везший их водитель оказался сущим
самоубийцей – временами Насте, сидевшей на переднем сиденье
(Безбородов предпочел расположиться сзади, зажав «пани Горскую»
между собой и Артемом), становилось по-настоящему страшно: такси то
выскакивало на встречную полосу лоб в лоб с огромным грузовиком,
то, не сбавляя скорости, входило в крутой поворот, то пересекало
перекресток на красный сигнал светофора. Впрочем, все прочие машины
вокруг делали ровно то же самое, но ни одной аварии девушка по пути
не видела – возможно, потому, что большую его часть провела, крепко
зажмурившись. Из-за этого, а также потому, что за окном
стремительно темнело – разница во времени с Варшавой здесь была
целых пять часов – по дороге Насте мало что удалось
рассмотреть.
Наконец такси с визгом затормозило у
гостиницы, и девушка поспешила выбраться из него – пусть и под
дождь. Первое, что она увидела под красочной вывеской отеля (что-то
там непроизносимое бла-бла-бла-Resort-Trat), была открытая веранда,
двоюродная сестра только что покинутого ими аэропорта, разве что с
черепичной, а не пальмовой крышей. Поежившись, Настя уже внутренне
приготовилась ночевать на свежем воздухе, но на этот раз обошлось:
выделенный им с Артемом номер, расположенный на верхнем, втором
этаже окруженного самыми настоящими пальмами домика, имел и стены,
и окна с дверьми, и главное – вполне цивилизованного вида санузел с
душем. Туда-то девушка первым делом и направилась.
Через четверть часа, выйдя из душа,
Настя осмотрела номер внимательнее. Большую его часть занимала
единственная широченная кровать, застеленная белым покрывалом.
Имелись также шкаф для одежды, тумба с телевизором, столик, пара
табуреток и длинная скамья. Одна стена, задернутая золотистой
занавесью, в отличие от прочих, деревянных, оказалась полностью
стеклянной, раздвижная дверь в ней вела на просторный балкон,
выходящий на реку. Девушка выглянула на него, немного постояла,
вдыхая теплый влажный воздух, но запах с реки шел не самый
приятный, и Настя вернулась в комнату.
Артем сидел на табуретке, спиной к
балкону, и склонившись вперед, как будто бы что-то рассматривал на
подушке.
– Что там у тебя? – спросила Настя,
приблизившись.
Юноша не ответил: после перелета
слышать он, кажется, стал еще хуже. Пришлось подойти ближе, чтобы
посмотреть самой. Лучше бы она этого не делала! На подушке, замерев
сфинксом, сидела огромная, сантиметров в тридцать,
зеленовато-коричневая в серых пятнышках ящерица с непропорционально
крупной треугольной головой и коротким хвостом.