В руках у Веры была гитара, перебирая
пальцами струны, девушка пела, но чтобы расслышать слова, Олегу
пришлось подойти почти вплотную, встав сзади и облокотившись
локтями на широкую мягкую спинку диванчика.
Прости меня, мой друг, я ухожу…
Я не могу сказать тебе: «До встречи!»
Я не вернусь… К чему пустые речи?
Я на тебя в последний раз гляжу…
Прости меня, мой друг, я
ухожу[1].
Голос девушки звучал с легким
надрывом и был совсем не похож на тот, что Олег привык от нее
слышать. Впрочем, что там привык – две-три фразы за все время… Но
все равно, разница была поразительна.
– Не, не могу, у тебя лучше
получается, – проговорила Вера, резко оборвав мелодию, и протянула
гитару Инне.
– Да ладно тебе прибедняться, –
улыбнулась та, но инструмент взяла.
Вера опустила взгляд на испещренные
следами от гитарных струн подушечки пальцев своей левой руки,
сокрушенно покачала головой и принялась растирать их друг о
дружку.
– А что это за песня? – спросила тем
временем младшая девчушка. – Я раньше не слышала.
– Ее, – кивнула в сторону Веры Инна.
– Верина.
– Что, правда? – удивился один из
парней. – Здóрово! А еще у тебя есть?
– Есть, – своим прежним тихим голосом
проговорила Вера после короткой паузы. Глаз на собеседника она не
подняла.
– Спой, пожалуйста! – тут же
попросила ее девочка с длинной челкой.
– Пусть лучше Инна что-нибудь споет,
– мотнула она головой. – У нее гитара с железными струнами, я на
такой долго играть не могу.
– Медными, а не железными, –
поправила вице-капитан.
– Это твоя гитара? – не удержался от
вопроса Олег. – Я думал, местная… Ты ее из дома принесла?
– Ну да, – кивнула Инна. – Собиралась
занести ее домой, но не успела, пришлось с собой взять.
– А в «гроб» она у тебя как
поместилась? – спросила мелкая, очевидно, обозвав так транспортную
капсулу.
– С трудом, – усмехнулась
вице-капитан. – Что спеть? – посмотрела она на Веру.
– Давай, «Твоя любовь», – предложила
та.
– Здрасьте, – хмыкнула Инна. – Твою
же песню просили!
– А ты свою спой!
– Так, приехали, – покачал головой
парень – тот, что недавно удивлялся авторству Веры. – Я гляжу,
среди нас еще одна поэтесса? Может, я пойду пока?
– Иди, иди, – закивал его приятель –
белобрысый и курносый. – А мы песню послушаем.
Инна аккуратно тронула струну,
прислушалась к тональности звука, слегка подкрутила колок, снова
извлекла одинокую ноту, удовлетворенно кивнула.