- Лёша, ты освободился?- достал я смартфон и набрал номер своего
родича.
- Да, уже закончил,- раздался в трубке голос Алексея.
- Я не могу подойти к машине, сейчас скину тебе точку на карте.
Заберёшь меня,- и не дожидаясь ответа я сбросил вызов, после чего в
пару касаний отправил своему другу карту с пометкой где меня нужно
подобрать.
Лёша подкатился на нашем броневике через десять минут. Точку я
ему скинул в таком месте, чтобы даже если за ним кто-то решил
проследить, у моего водителя был небольшой запас времени на то
чтобы незаметно меня подобрать. Карты и навигация, помещающееся в
смартфон, отличная штука. Даже не зная округу, можно
воспользоваться преимуществом окружающей местности.
- Давай гони,- скомандовал я, запрыгнув на заднее сиденье и
втащив внутрь за собой сумку с добычей.
Броневик резво набрал скорость и мы выехали на основную улицу.
Вклинившись в поток, Алексей чуть сбавил скорость и глянулчерез
плечо в мою сторону.
- Видимо, я всё же был прав, когда говорил про войну, прежде чем
ты пошёл по своим «делам». Ты знаешь, что сейчас творится в
городе?
- Нет, не знаю, но очень хочу узнать. Выкладывай,- произнёс я,
снимая с себя кобуру и доставая из сумки свою мастерку.
- По боевой тревоге поднята полицейская управа города,- произнёс
Алексей, не отрываясь от дороги.- Это помимо гвардии Залужных, что
на нескольких броневиках подкатились к офисному зданию напротив
торгового центра «Хвойный». Чащобины кстати, тоже стянули гвардию к
своему ТЦ.
- Полицейская управа и Залужные. Они ведь терпеть друг друга не
могут,- произнёс я как бы между делом, подталкивая друга к тому
чтобы он продолжал.
- Да, у Залужных давний конфликт с Шуйскими. После становления
губернатором, Ильяс Залужный урезал финансирование полицейской
управы в городе и выслалотсюдабольше половины её служащих. Только
вот сейчас, они вынуждены действовать сообща, по крайней мере в
глазах общественности всё должно выглядеть именно так. Слишком
шумно и громко всё случилось. Кстати, а что именно там у тебя
случилось?
Скрывать что-то от Алексея я не собирался, и потому рассказал
ему всё как на духу. Собственно, толком и рассказывать нечего было.
Весь мой монолог в пять минут уложился, и это я ещё две из этих
пяти минут жаловался на тяжесть сумки, которую мне пришлось
тащить.