Для меня немыслимо было потерять Ренату. Раньше я довольствовался её близостью на расстояние, убеждая себя в том, что она моя сестра, что мы одна семья, как и парни из отряда. Мне достаточно было видеть Блошку каждый день, наблюдать за её улыбкой, слышать её смех, отмечать её усталость после тренировок.
Правда, за скудной близостью неотъемлемо следовала ревность, когда Дрон утверждал своё право на неё. Не часто, чтобы не провоцировать внимание ребят и не смущать Ренату, но иногда проскальзывали мимолётные поцелуи и нескромные касания.
Тогда я заставлял себя стискивать челюсть и сжимать кулаки, чтобы не сломать Андрею руки и не выбить пару зубов. Все последние шесть лет, с того момента как Рената вошла в нашу группу, я пристрастился долбить по вечерам боксёрскую грушу.
Блошку из головы не могло выдрать ничто. Ни адреналин, зашкаливающий на заданиях, ни профессиональные бляди, выделывающие в процессе умопомрачительные финты, ни приличные девушки, готовые отдать душу, сердце и тело. С каждой я материализовал фантом Ренаты и драл их с остервенением, представляя её.
Обсессивно-компульсивное расстройство, навязчиво прилипшее ко мне. Блошка стала моей аксиомой, возведённой в бесконечность, и на пути к ней стоял названный брат. Обрадовался ли я его гибели? Нет. Мне было больно, словно отрезали часть меня, но подсознательно я выдохнул с облегчением и позволил себе посмотреть на приоткрытую дверь.
Рената осталась одна, а у меня появился шанс занять место Андрея и сделать это место своим. Вот только загвоздка оказалась в ребёнке. С одной стороны, малыш может стать проводником к сердцу мамы, с другой — он не мой. И ладно, если бы я точно знал, что он от Дрона. Заставил бы себя полюбить и воспитал бы как своего. Но слишком большая вероятность, что беременность последствие насилия, перенесённого Блошкой в плену.
— Давид, ты проехал поворот, — выдёргивает меня из размышления Рената, осторожно дёргая за рукав куртки.
— Задумался, — концентрируюсь на дороге и кро́ю в уме себя матом. Напряжённый трафик, беременная женщина рядом, а я гружусь дерьмовыми мыслями, подвергая её опасности. — Сейчас исправлю. Хочешь, остановимся у кафе и поедим нормально?
— Да я могу яичницу приготовить, — перебирает пальцами ремень сумки Рената, отводя взгляд. — Или пельмени сварить.