― Раковина свободна. Плескайся. Оставить мыльно-рыльное?
Только лосьон от чёрных точек весь за раз не выливай. Твоему
шнобелю всё равно не поможет.
Собираюсь проскочить в коридор, но этого только и ждут,
перехватывая меня и прижимая лопатками к холодной кафельной
поверхности.
Ясно, понятно.
Ваши методы весьма прозрачны, сударь.
Крестовский нависает сверху, медленно и с хозяйской
деловитостью подцепляя глубокий вырез борцовки
подмышкой.
Реально глубокий. Туда спокойно можно нырнуть и не
вынырнуть, так как это шмотка на самом деле мужская и размера этак
XXL. Зато удобная, практичная и об неё не жалко вытирать грязные
кисточки.
Судя по всему, Кириллу тоже абсолютно пофиг: что на мне
надето. Гораздо больше его интересует то, что скрывается
под тканью. Оттянув вырез, прикрывают правую часть груди
и...
Упс. Вот незадача, правда?
― Без него лучше, ― мазнув ногтем по эластичной ткани
кислотно розового спортивного топа, огорчённо замечают.
А ты на что рассчитывал, пупсик? Что я встречу тебя как
вчера? Ну чувак, не до такой же степени я ебанько. Одно дело ко сну
готовиться и лифчик снять, другое ― по чужому дому шастать средь
бела дня.
Тем более, что я так-то впервые за последние полгода на
пробежку собралась, поэтому если он попробует зайти дальше, его
ждёт ещё одно разочарование в виде таких же кислотных
легинс.
Хотя, думаю, он уже и так успел их заценить. Пока я
ползала под ванной, так что вниз и не лезет. Только
наверх.
Выпускает борцовку и скользит выше, по ключице,
перескакивая на мой подбородок и требовательно приподнимая
его.
Поднимаю. С меня не убудет.
Только вот, помнится, я совсем недавно говорила про
дистанцию в десять метров?
Отсчёт пошёл.
Десять. Девять...
― Без штукатурки тебе больше идёт. Не так агрессивно
смотришься.
Это смотря что он подразумевает под "штукатуркой". Я не
мажусь корректорами и не засыпаю себя пудрой, моя кожа меня и так
устраивает. Подводка, тушь, тени и помада, всё. Ему это
перебор?
― А не слишком много запросов?
Восемь. Шесть...
Большой палец касается моей нижней губы, несильно
сдавливая её.
Крестовский, ты совсем бессмертный?
Пять, два, один, блин!
Извернувшись, что есть сил сжимаю челюсть.
― Ааа! ― орут на весь второй этаж, облизывая выступившую
на пальце кровь. ― Совсем больная?
― Ты кто? Стоматолог, чтобы совать свои грязные конечности
в мой рот? ― отплёвываюсь, демонстративно вытирая рот и отталкивая
его от себя. ― В следующий раз пешочком побежишь в травмпункт, швы
накладывать, понял?