Путаясь
в размышлениях и кривясь от несильной, но неприятной боли, Талейн не заметил,
как вернулся обратно. Будь рана тяжелее, пришлось бы искать одаренного
целителя, но тут справился и обычный лекарь, незнакомый с магией. Обычные люди
служили родовитым волшебникам прислугой, и только некоторые удостаивались чести
лечить их и обучать их детей.
О
детях и обычных людях пришлось вспомнить через полчаса, когда Талейн с помощью
слуг надел чистую рубашку и мрачно ждал новостей.
-
Ваше Величество, целители хотели сообщить…
Талейн
строго посмотрел на того же растрепанного мальчишку, что доложил про бунт.
-
О чем?
-
Говорят, - гонец чуть замялся, - что среди раненых оказалась одаренная девочка.
Вы приказали отправлять в тюрьму Водных… но она еще и огневичка…
Слова
звучали удивленно и спутанно, но смысл дошел до Талейна быстро. Хотя он не
сразу принял его.
-
Интересный экземпляр? – небрежно произнес он.
-
Пожалуй, - признал гонец. – Я не совсем по этой части, но девочка, по-видимому,
предрасположена к обеим магиям.
-
То есть у нее две стихии?
-
Нет. Четыре.
Действительно
более чем интересно, отметил Талейн про себя.
-
Думаю, мне нужно на нее взглянуть. Где она сейчас, ее уже отправляют в тюрьму?
-
Нет, пока с ней целители, она ранена.
-
Ведите меня к этой… девице.
Он
снова вышел из-под защиты стен и последовал за гонцом по направлению к площади,
в гулкое эхо недавнего сражения.
Теперь
здесь раздавались уже не яростные крики, а гневно-бессильные стоны. Пленным не
позволялось говорить и проклинать – за несдержанность они могли получить
хороший удар рукой или заклинанием. Но это не мешало им яростно скрежетать
зубами и бросать такие взгляды, какие, по старой легенде, могли и убить.
Раненые
тоже стонали и кричали, их одергивали меньше.
Талейн
заметил подъехавшие повозки, на которые бережно размещали тех, кто не смог бы
идти сам. Одних клали, другие садились – все тихо и быстро, по-деловому.
Гонец
подвел его к группе лекарей. Они расступились, и Талейн увидел худенькую
девочку-подростка с прилипшими ко лбу мокрыми, кажется, от крови, волосами.
Она
что-то бормотала и шарила левой рукой по коричневому подолу в каких-то
слизистых желтых пятнах. Правая висела плетью и, кажется, была повреждена.
Личико
девочки было худым и бледным, но с тонкими, привлекательными чертами. Разноцветные
глаза – один голубой, другой зеленый – тоже были хороши, но сейчас выражали
только боль и страх.